— Я... Э-э... — я не знаю, что сказать ей. Этот пистолет — мое дитя. Мой папа дал его мне, когда мне было пятнадцать. Он не позволил бы мне использовать его. Это было только для защиты. Только для использования в ситуации, угрожающей жизни. Самое первое, чему он научил меня было — никогда не наставлять на кого-то пистолет, если не планируешь стрелять. Я не говорю, что никогда не использовал его по назначению. Мне приходилось.
Это обычный полуавтоматический пистолет со стальным корпусом. Ручка, однако, деревянная с чеканкой Марии Магдалины из чистого золота на правой стороне. Это — произведение искусства. Это было оружие моего отца, которое он привез из России. Он учил меня, как использовать его. Это моя единственная связь с отцом, кроме нашего рояля.
Я решил играть по-честному. Я могу доверять Тине.
Она идет ко мне медленно, по-прежнему окаменевшая от предмета на моем столе, и тихо говорит:
— Пожалуйста, скажи мне, что у тебя есть разрешение на него.
Я улыбаюсь и качаю головой, говоря не «Нет», а скорее «Ты такая милая».
Я ухмыляюсь ей:
— Ты хочешь подержать его?
Она задыхается, ее тело отклоняется назад, и она засовывает руки подмышки, выглядя, как будто собирается изобразить «танец маленьких утят», но наклоняется вперед и шепчет яростно:
— Я не хочу, чтобы мои отпечатки были на нем!
Я расхохотался. Боже мой, она такая глупышка.
Взяв пистолет, я встаю и кладу его в верхний ящик шкафа в углу и запираю его. Я подхожу к Тине, кладу руки ей на плечи и заверяю ее:
— Не о чем беспокоиться, дорогая. Это только для защиты.
Тем не менее, она настороженно смотрит мне в глаза и пытается шутить:
— У тебя, должно быть, парочка серьезных врагов.
Я наклоняюсь и целую ее в лоб. Я шепчу:
— Ты даже не имеешь ни малейшего представления.
Тина не знает, но я был серьезен, когда сказал это.
Голос Тины звучит тревожно, когда она спрашивает:
— От кого тебе нужна защита Ник?
— Я объясню это тебе в один прекрасный день, детка. Я обещаю.
Тина не выглядит более спокойной, но кивает.
Хорошая девочка. Не задает лишних вопросов.
Я спрашиваю:
— Тебе что-то нужно, крошка Тина?
Я беру прядь темных шелковистых волос.
Ее лицо оживляется, когда она вспоминает, зачем пришла. Она говорит:
— Да! Я хотел взять у Сильвио индейку на обед, поэтому пришла, чтобы узнать, хочешь ли ты тоже.
Мой желудок урчит, и я отвечаю:
— Это было бы здорово. У меня есть куча дел, которые нужно сделать до часу дня, так что это было бы идеально.
Как только я достаю свой кошелек, непослушная девочка кричит с порога:
— Это за мой счет!
Я встаю и за секунду обхожу вокруг своего стола с двадцатью долларами в руке. Я вижу, как она пытается открыть тяжелую дверь, но ничего не происходит. Она блокируется за секунду. Чем больше она дергает, тем больше раз блокировка начинается заново. Она поворачивает голову и видит, что я иду меня. Ее глаза расширяются до размера блюдец. Она смотрит то налево, то право, пытаясь найти путь к отступлению; брови подняты еще больше, и я вижу, что она собирается сделать. Она несется вниз к лифту и нажимает кнопку снова и снова. Я смеюсь про себя.
Продолжай делать то, что ты делаешь, дорогая.
Лифт не работает без карты. Она продолжает нажимать кнопку, повторяя:
— Давай, давай!
Ничего не происходит.
Я в нескольких футах от нее, когда она решает попробовать и пробежать мимо меня в узком коридоре.
Что за чудачка!
Ее глаза широко открыты, а щеки цвета сладкой ваты. Тем не менее, она пытается проскользнуть мимо меня. Моя рука резким движением оборачивается вокруг ее талии.
Тина визжит. Я тяну ее спиной к моей груди и шепчу на ухо:
— Это была очень плохая идея, дорогая.
Ее тело сразу замирает, и она шепчет:
— Что ты собираешься со мной сделать?
Вот дерьмо. Не искушай меня, детка.
Я думаю, что она все еще напугана оттого, что увидела мое оружие. Она восхитительна. Я широко улыбаюсь, хотя она не может видеть этого. Я ослабляю мою руку на ее талии и перемещаю на бедро. Затем я переношу свободную руку на ее другое бедро.
Пора начинать пытку щекоткой.
Тина начинает выть от смеха, хихикая так пронзительно, как лающая собачонка. Она борется со мной, это так мило, я не могу удержаться, чтобы не смеяться вместе с ней.
Она просит:
— НИК! ХВАТИТ! Пожалуйста, прекрати!
Но я не останавливаюсь. Она должна понести наказание. Я продолжаю щекотать ее бедра и ребра.
Затем начинается хрюканье.
Только потом я замечаю еще чей-то смех. Я смотрю на двери чил-аута. Макс, Ловкач и Дух — все смеются, явно наслаждаясь шоу.
Тина визжит:
— Ник, я сейчас описаюсь! — в этот момент она смеется и плачет, издавая звуки: «Хи-хи-хи».
Мое тело дрожит от смеха, когда я, наконец, сдаюсь. Я отпускаю ее, и она в нескольких шагах от меня пыхтит, пытаясь отдышаться.
Я разглядываю ее. Ее волосы в беспорядке, макияж немного размазался под глазами, и она красиво покраснела.
Интересно, она так же выглядит после оргазма.
— Ну, — уф, — я лучше, — фух,— пойду, — уф, — за обедом тогда.
И она поворачивается, чтобы уйти.
Я сурово предупреждаю:
— Тина, остановись.
Она останавливается, и ее плечи напрягаются. Я подхожу к ней, беру ее за руку и вкладываю в ладонь двадцатку. Она смотрит то на нее, то на меня и хмурится.
Я улыбаюсь.
— Еще я хочу печенье. — Она смотрит на меня, продолжая идти по коридору. Я кричу: — Если я узнаю, что ты не потратила эти деньги, чтобы купить наши обеды, я клянусь, что буду щекотать тебя снова, даже сильнее... и в этот раз я дам тебе описаться.
Я так потрясен, когда она кисло улыбается и показывает мне средний палец, что начинаю хохотать.
Моя маленькая глупышка.
На этой неделе Ник позвал нас прийти в «Белый Кролик» в воскресенье. Он пояснил, что клуб не так переполнен, как в субботу вечером, и музыка более расслабляющая. Я поговорила с девушками, и они согласились.
После того как Ник защекотал меня до потери пульса, я почти решилась взять ему сэндвич с помидором в отместку. Сильвио уже собирался положить помидор, когда я закричала:
— СТОП!
Весь магазин повернулся, чтобы посмотреть на меня. Я дошла до прилавка и шепнула:
— Не надо помидоров, пожалуйста.
Но я взяла шоколадное печенье для него, а не его самое любимое с белым шоколадом и миндалем.
Да, я — хулиганка.
Сейчас, вечер воскресенья, и мы готовимся к походу в клуб.
Пока девушки делят зеркало в ванной, я иду кормить Медведя ужином, затем крепко обнимаю его. Он благодарит меня «мяяяууу», и я иду в ванную, чтобы подготовиться.
Девушки закончили и ждут меня. Я накладываю легкий слой косметики и смазываю губы прозрачным блеском.
Затем я просматриваю мой гардероб, в поисках того, что надеть. Я остановилась на черной юбке-карандаш с завышенной талией и белой с длинными рукавами льняной рубашке. Я закончила образ белым ремнем и белыми замшевыми лодочками. Мими надела черные широкие штаны, серый топ и черные балетки. Лола — джинсовую мини-юбку и черную с длинными рукавами рубашку, с черными туфлями на каблуке. Нат выбрала белые льняные штаны и черный топ с темно-серыми туфлями. Они все выглядят замечательно.
Мы приходим в клубе после десяти, и я с удивлением вижу довольно длинную очередь. Хотя Ник сказал, что в воскресенье вечером в клубе мало народу. Мы подходим к началу очереди, и Би-Рок встречает нас широкой улыбкой.
— А вот и они. Дайте мне немного любви, девушки.
Он больше не спрашивает наши ВИП-карты. Каждая из нас целует его в щеку, Нат надувает свои ярко-красные губы и целует его в лоб. Мы смеемся, когда он хмурится.