— Ничего ты не хочешь, — отрезал Холли. Вспоминать о том, как он облагодетельствовал Уильяма Брекстона, было приятно.
— В смысле? — не поняла Одри.
— Если бы ты хотела Джеймса на самом деле, то тебе было бы плевать на Нью-Ньюлин и весь мир в целом. Пусть хоть в тартарары летит. А если ты переживаешь о том, что подумают другие, значит, еще ни к чему не готова. Страсть, деточка, это не про здравый смысл.
— О, — только и выдохнула она, ошеломленная.
— А теперь ступай и найди Фанни, — рассеянно велел Холли, перечеркивая горизонтальной линией вертикальную.
Невинность. Такая хрупкая, нежная, мимолетная. Время сомнений и время первых желаний. Удивительный, сложный, но такой чарующий возраст.
Совершенно забыв и об Одри, и о Фанни, и о Мэри, Холли поудобнее перехватил карандаш.
Глава 18
Аннабель Хорредж ненавидела светофоры от всей души. Она не понимала, почему другие не видят: в этом моргании красного и зеленого затаились демоны. Они выжидали своего часа, чтобы толкнуть зазевавшегося человека под колеса автомобиля.
Так случилось с ее покойным мужем, и в новостях то и дело мелькало, что снова и снова светофорные демоны собирали свою жатву.
Поэтому она с большим облегчением свернула с оживленной трассы на тихую двухполоску, а спустя какой-то час увидела крупную вывеску «Добро пожаловать в Нью-Ньюлин», указатель вел на виляющую среди деревьев поселковую дорогу.
Напевая себе под нос она преодолела ухабы и рытвины, и ее взгляду открылась волшебный пейзаж.
Ни одного светофора на все крохотное поселение!
Аннабель Хорредж попала в рай.
***
— Так что, — спросила Мэри Лу, подавая рагу из кролика, — Холли выгнал вас из дома?
— У него там большая пресс-конференция, — объяснила Тэсса. — Кое-кто слишком давно не купался в лучах славы.
— Он даже шарфик на шею повязал, — хмыкнул Фрэнк, — и весь день проходил в бигуди.
— И что такого он решил поведать миру, если уже второй год безвылазно торчит в нашей деревеньке? — заинтересовалась Дебора Милн. — Здесь же каждый день одно и то же.
— У Холли богатый внутренний мир, — беззаботно засмеялась Тэсса.
Она была в превосходном настроении. Совсем недавно ей казалось, что она страстно хочет вернуться в орден, но вот, эта возможность похоронена вместе с останками брэгов, и на смену пришел покой. Возможно, и правда пора было раз и навсегда распрощаться с прошлым, сосредоточившись на настоящем, ведь оно было прекрасным.
Ей казалось, что наконец-то в их дом пришло равновесие — Фрэнк перестал терзаться сомнениями и неуверенностью, а Холли снова поймал вдохновение.
Если ее что-то и смущало в нынешней жизни, так только собственная зависимость от чужих настроений. С каких это пор для ее счастья требовалось, чтобы были счастливы другие?
Это определенно вызывало внутреннее беспокойство, уж очень давно она привыкла быть самой по себе.
— Эй, — воскликнул Кенни, который возился с планшетом, — я нашел прямой эфир Холли. Вы только послушайте.
И он повернул экран к остальным, увеличив громкость.
— Видите ли в чем дело, — изящно изогнувшись, разглагольствовал Холли. С раннего утра он наводил лоск в потрепанной гостиной и добился немалых успехов в чистке ковра и дивана. Но в кадр все равно попадали и разрисованные стены, и молоток Фрэнка на кофейном столике, которые все собирались убрать и забыли. — Я много лет ошибался, думая что отношения с женщиной кастрируют мое творчество. Тем более, если речь идет о такой пугающей женщине, как Тэсса Тарлтон. Но, как воистину великий человек, я способен признавать свои ошибки. Вот что я понял в последнее время: надо чувствовать весь спектр эмоций, чтобы добавить глубины…
Фрэнк тихо, но с чувством ругнулся.
— Завтра все газеты будут кричать о том, что падший инквизитор Тэсса Тарлтон кастрировала великого художника Холли Лонгли, — проговорил он ей на ухо.
Она не ответила, слишком потрясенная тем, что ее имя вернулось на обложки. Да еще в связке с всеобщим любимцем. Тэсса снова выступит в роли чудовища, которое так легко ненавидеть.
Кенни увидел лица их обоих и торопливо выключил планшет.
— Не расстраивайся так, — Мэри Лу попыталась утешить Фрэнка, положив руку ему на плечо, — уверена, Холли про тебя тоже замолвит словечко.
— Как мэр и шериф Нью-Ньюлина, — он никак на нее не отреагировал, обращаясь только к Тэссе, — ты можешь запретить у нас интернет на ближайшие полгода.
— Черт, Тэсса, — встревожился доктор Картер, — это же не значит, что сюда хлынут журналисты?