— Я не думаю, что Нью-Ньюлин откроет для них дорогу.
— Хватит только одного проныры…
— Нужно поколотить Холли Лонгли, вот что, — решительно брякнул сварливый Джон.
— Только попробуй к нему прикоснуться, старый ты болван, — в сердцах возразила Бренда, — если Холли от нас уедет, кто будет покупать мою клубнику ящиками?
— Ага! — торжествующе закричал он. — Я так и знал, что ты за деньги всех нас продашь!
— Говорит человек, который вчера упустил покупателя, потому что слишком взвинтил цены на шерсть.
— Я кормлю своих альпак отборными яблоками не для того, чтобы отдавать их шерсть за бесценок.
— Какими яблоками? У тебя в саду ни одной яблони.
Джон запоздало прикусил язык, но Бренда уже ринулась в наступление.
— Тэсса Тарлтон, ты должна немедленно арестовать этого человека за кражу моих яблок!
— Давайте вернемся к идее поколотить Холли, — попыталась увильнуть Тэсса от такого не слишком заманчивого предложения.
— Ты представляешь закон на этой земле, — прогремела Бренда, — и не можешь поощрять насилие и игнорировать воровство.
Тэсса не больно-то любила, когда ей командовали и пытались загнать в угол, поэтому она и глазом не моргнула.
— Будь по-твоему, Бренда, — ответила, ни на секунду не задумавшись, — я приговариваю Джона Хичченса к исправительным работам в загоне с альпаками.
— Но это наполовину его собственный загон, я хочу сказать, он и там так работает, — возмутилась Бренда.
— Удачно получилось, — широко улыбнулась Тэсса.
Первый шок прошел, и теперь она не так остро воспринимала выходку Холли. Если подумать об этом с другой стороны, он объявил о своих чувствах к ней на весь мир. Если бы Тэсса была совершенно лишена тщеславия, она бы в свое время не приложила столько сил, чтобы стать легендой.
— Это… — начала было Бренда, но тут дверь в кофейню открылась, и внутрь просочилась востроносая суховатая женщина средних лет, мерзляво кутающаяся в теплый кардиган, больше напоминавший одеяло.
— Где я могу найти доктора Картера? — пискляво спросила она.
Тот замер, явно испуганный этим явлением. Когда-то его тоже изрядно потрепали журналисты, и теперь страх перед ними порой вытеснял здравый смысл.
— Уже? — севшим голосом прохрипел он. — Как вы могли добраться сюда так быстро? На вертолете?
— Я выехала в обед, — ответила она недоуменно, — и просто двигалась по навигатору.
— Кто вы такая, милочка? — ласково уточнила Фанни.
— Аннабель Хорредж, акушерка по объявлению.
— Вы наняли ее из-за Камилы? — немедленно рассердилась Мэри Лу. — Только не вздумайте ей платить из фонда Нью-Ньюлина! Одна беременная стерва не стоит ежемесячной зарплаты для специалиста!
Тэсса повернулась к доктору Картеру, который явно расслабился.
— Мы ее наняли? — заинтересовалась она.
— Приюту понадобится медсестра, — пожал он плечами. — Все эти детские царапины, вши, и бог его знает, что нас ждет, с учетом того, что это будут очень своеобразные дети.
— Что значит — своеобразные дети? — тут же повернулась к нему Аннабель. — Какой приют? Я полагала, что буду ухаживать за одной-единственной дамой в положении.
— Я вам все объясню, — пообещал доктор Картер.
— И мне объясните, — попросила Тэсса, — где Аннабель будет жить, например.
— О, ты что нибудь придумаешь, — добродушно улыбнулся ей доктор Картер. — Мэри Лу, не нальешь нашей гостье кофе?
Кудрявая пекарша демонстративно грохнула кофейником по столу и ушла в подсобку, всем своим видом демонстрируя непримиримость долгой борьбы с Камилой Фрост.
— Пригласил бы ты ее уже на свидание, — шепнула Фанни на ухо Дермоту, — а то в один прекрасный день мы все останемся без пирогов.
— Но она же моя начальница, — растерялся циркач с крылышками.
— Ну, больше шансов на премию, — ухмыльнулась Фанни.
— Или на увольнение…
— Боже мой! — вдруг вскрикнул Кенни, который тайком все еще подглядывал за трансляцией интервью.
Тэсса нашла под столом и стиснула руку Фрэнка. Ну что там Холли еще наговорил?
***
Вот уже которую ночь Деборе Милн снились танцующие альпаки. И звездное небо над ее головой дышало свободой, и влажная от росы трава холодила ее ноги. Иногда Дебора танцевала тоже, и ее распущенные волосы трепал ветер.
Просыпаясь, она часами лежала без сна, тоскливо прислушиваясь к храпу мужа.
И только один вопрос возникал в ее голове снова и снова: почему она всю жизнь стремилась не к тому? Она мечтала о богатстве — что ж, у нее самый роскошный дом в округе. Она мечтала о покое — что же, это ведь Нью-Ньюлин с его неспешным течением жизни.