***
Тэсса не могла припомнить, когда ей в последний раз было так беззаботно. Глаза все еще отказывались открываться, а руки-ноги шевелиться, но ей не больно-то и хотелось на что-то смотреть и куда-то идти. Нежиться в пушистом облаке, вдыхая запах бальзама от ожогов, было куда приятнее.
— Вон там еще намажь, — командовал Фрэнк, и легкие пальцы Холли касались ее щеки или лба, принося с собой прохладу.
— Придется, мальчики, нашего мэра брить налысо, — вздохнула Фанни.
— Это будет красиво, — задумчиво отозвался Холли. — Кстати, вы знаете, что слушать шепот Вселенной удобнее всего без волос на голове?
— Шепот Вселенной, серьезно? — пробурчал Фрэнк. — Здесь на шее еще один ожог, не отвлекайся уже.
— Да и сам вижу… а не нравится, как я мажу, — сделай это сам.
— Рехнулся? У меня все пальцы в мозолях!
— Без ресниц она чем-то похожа на крыску, — вздохнула Фанни.
— В этом что-то есть, — вдохновленно согласился Холли, — что-то девственное, первобытное…
— Если ты сейчас побежишь за карандашами, я тебя стукну, — пригрозил Фрэнк.
— Все, все. Тэсса вся в бальзаме, буквально с ног до головы. Можно я ее уже нарисую?
— Сначала свари бульон. Куриный. И без всякой клубники на этот раз, Холли.
— Ладно, ладно. Без клубники, понятно. Боже, я в этом доме Золушка.
— Тэсса сама сейчас как клубника, — вздохнула Фанни. — Красная, жуть.
— У инквизиторов быстрая регенерация, — уверенно и спокойно ответил Фрэнк. — К утру от большей части ожогов останутся только следы.
— Больно наверное, — страдальчески прошептал Холли и подул на лицо Тэссы.
— Да не похоже, — усомнился Фрэнк. — Выглядит она умиротворенной.
— Эй, милая, — нежно и тихо проворковал Холли на самое ее ухо, — увидишь белый свет — не ходи на него.
— Улыбается, бедная, — вздохнула Фанни, — она улыбается. Мне надо срочно написать об этом в чатике деревни.
— Тэсса просто хочет отдохнуть, — осенило Холли. — Ей так надоело всё за всех решать, что она решила отключиться.
— Похоже на то, — согласился с ним Фрэнк.
— Доктор Картер пишет, что Эмиль Ларс пришел в себя, — сказала Фанни, — и ему пришлось вколоть обезболивающее. Почему же Тэсса так сладко спит?
— Потому что это мой огонь, — неохотно разлепила она губы, — я его создала. И хватит уже тут трепаться.
Наступила звенящая тишина, а затем Холли негромко рассмеялся.
Потом Тэссу поили с ложечки апельсиновым соком и куриным бульоном, и Фрэнк с Холли шепотом ругались о том, можно ли ее рисовать в таком состоянии или нет.
— Это же парадокс, — шипел Холли, — бессильная сила, спящее могущество…
— Это человек, покрытый ожогами, — бесился Фрэнк.
Тэссе хотелось им сказать, что ей все равно, но она так упоенно дремала под эти препирательства, что вмешаться у нее не хватило запала. К ночи Фрэнк отнес ее наверх, и она заснула под их тихое обсуждение ремонта. Решено было из башенки, где прежде жил призрак, сделать спальню для гостей, а комнату Холли оставить в распоряжении пикси.
Утром Тэсса пообещала себе, что ни за что не откроет глаз и сегодня. Будет лежать ведь день в своей безмятежной неподвижности и позволять другим о себе заботиться.
— Гораздо лучше, — одобрительно проговорил Холли, невесомо касаясь ее лица.
— Я же говорил, — буркнул Фрэнк.
— Ты уверен, что нам не пора начинать волноваться? Я, знаешь ли, со вчера готов в любую минуту удариться в панику.
— Это ты от страха нарисовал сто набросков спящей Тэссы?
— Нет, от любви!
Улыбаясь, Тэсса протянула руки вверх, как ребенок, который хочет к маме. Фрэнк понятливо аккуратно поднял ее, чтобы отнести вниз, на диван. Там валяться без дела как-то веселее, чем в спальне.
Он едва-едва успел уложить ее и подоткнуть плед, как хлопнула дверь, послышался торопливый перебор бегущих ног, и испуганный голос Джеймса выпалил:
— Фрэнк, у нас беда.
О, нет, подумала Тэсса и отвернулась к спинке дивана.
— Тихо, — сказал Холли сердито, — пойдем-ка выйдем.
— Но правда беда, — с отчаянием запротестовал мальчишка. — Альпаки стали хищниками! Они сожрали одну из кошек Джона.
Вот черт.
И пришлось Тэссе волей-неволей вставать с дивана.
***
— Убирайся, — сказал Эмиль Ларс, стоило ей появится на пороге гостиной доктора Картера.
— Ну прости, — попросила Тэсса.
— Ты едва не превратила меня в горелую сосиску!
— Да, так и было.
— Какого дьявола ты полыхнула, Тарлтон?
— Просто как-то само собой вырвалось.
— Как в Лондоне, да?
— Примерно.
Ларс сел, обожженный, с красной кожей, слезящимися глазами и опаленными волосами.