— Не Дебора, — повысила голос Тэсса. — Несчастный случай на трассе. Все, расходимся гладить черные наряды и писать прощальные речи. О точном времени похорон я сообщу после того, как заберу Билли из морга.
— А если не Дебора, — всполошилась Фанни, — так ее надо бежать утешать.
— Она пошла ночевать к Камиле.
— Понятно, — тут же успокоилась Фанни, — значит, сейчас ей нужны не обнимашки, а ледяное равнодушие. Бывает.
— Как вы думаете, — задумалась Мэри Лу, — уместны ли взбитые сливки в похоронном меню?
Глава 31
Ночь была теплой, а спальный мешок — мягким. Закинув руки за голову, Эллиот таращился на верхушки деревьев, покачивающихся высоко над его головой, и думал о Деборе Милн.
Еще недавно она была посторонней, грузной, совершенно неинтересной ему женщиной, а потом попала под его чары и невероятным образом преобразилась сама. Никогда прежде Эллиот не сталкивался с подобным эффектом: люди, которых коснулось его пение, очаровывались, да, но не становились более очаровательными. Это получилось только у Деборы.
Теперь она смотрела на него внимательно и подолгу, и темные густые ресницы бросали тени на светлую кожу, и в пик полнолуния ее пушистая шерсть с ушей перетекала на щеки, и была в ее мягкой замкнутости трогательная нежность, разбивающая Эллиоту сердце.
Когда-то, будучи еще тринадцатилетним тощим мальчишкой, Эллиот поклялся себе никогда, ни за что не петь другим людям. На расстоянии шестнадцати этажей вниз лежала на асфальте красивая девочка, не пережившая своей первой любви. И было так холодно, невероятно холодно, и жизнь выглядела бесконечной и страшной, и шагнуть с крыши казалось куда проще, чем жить эту жизнь.
Но Эллиот выбрал лестницу, ступенька за ступенькой, шаг за шагом, и все твердил и твердил, как одержимый: никогда, никому.
С тех пор прошло пятнадцать лет, и чертов Нью-Ньюлин с его неиссякающими чудесами разрушил нерушимую клятву «никогда, никому», поманив фальшивой, но такой притягательной любовью.
Если бы Эллиот знал, как разрушить чары, он бы наверняка освободил Дебору от них. Скорее всего. Именно так ведь и должен был поступить хороший человек?
— Эй, — крикнул отшельник Эрл с крыльца. — Ты там как, не мерзнешь?
Он целый день злился и боялся, что к нему случайно прикоснутся, раздражался из-за чрезмерной общительности своего неприглашенного гостя, но пришла ночь, и одиночество вышло собирать свою жатву, и захотелось на всякий случай проверить, что ты не последний человек на планете.
— Все отлично, — ответил Эллиот. — Может, по пиву?
Эрл скрылся в доме и вскоре вернулся с двумя банками.
— Лови, — крикнул он, швырнув одну из них на лужайку.
Эллиот перекатился вправо, дотянулся до банки и сел, чтобы было удобнее пить. Эрл опустился на крыльцо.
— Значит, — проговорил он печально, — Дебора сегодня ночует с Камилой? Повезло ей.
Наверное, «везение» — это не то слово, которое следовало бы применять к женщине, едва успевшей овдоветь, но Эллиот понял, о чем шла речь.
— Совсем тебе туго без жены приходится, — посочувствовал он. Когда-то ему тоже доводилось делить дом с Камилой Фрост, и это было интересное время. Камила относилась к Эллиоту как к милой, но надоедливой комнатной собачке. Ледяная до грубости, она была слишком зациклена на своих неудачах и совершенно не умела ценить такие простые радости, как живописный морской пейзаж или дружелюбные соседи. Эллиоту всегда было жалко Камилу, но рядом с ней он следил за собой вдвое строже, чтобы даже легкая, мурлыкающая мелодия не сорвалась с его губ. Это была любовница, привязанности которой он избегал, как огня.
— А если он тоже родится таким же, как я? — в пустоту уронил Эрл.
— Ребенок? — сообразил Эллиот. — Но ты же как-то вырос.
— Такие вещи чаще всего проступают лишь в переходном возрасте. Как будто природа специально дает нам время чуть-чуть подрасти, чтобы потом шарахнуть, не жалея.
— Да, — невольно погружаясь в собственное прошлое, хмуро ответил Эллиот. — И весь привычный мир рушится в один день, а ты из ребенка превращаешься в чудовище. Такое себе взросление.
— Ну у тебя-то все хорошо, — заметил Эрл. — Ты молодой, симпатичный, нормальный. Можешь делать, что хочешь.
— Точно. Я нормальный и могу делать, что хочу.
А что делать, если ты хочешь женщину, которая влюблена в тебя не по своей воле?
***
Фрэнк в этот вечер лег рано, — дикие ночные скачки и тяжелый дневной труд измотали даже этого силача. Холли по-прежнему рисовал, забыв и об усталости, и о недосыпе.