— Любовь, — воскликнул Холли, который после секса становился глупым и болтливым, — похожа на щекотку в груди. Так ерзательно, — и он засмеялся.
— Неа, — лениво и сонно возразил Фрэнк. — Любовь похожа на грелку в животе. От нее становится очень тепло. Но раньше мне казалось, что это острый нож, который кто-то без устали ворочает прямо во мне. Яростное желание обладания и отчаянный голод.
— Это потому, что тебя мама не любила, — с умным видом объяснил Холли.
Тут они оба уставились на Тэссу.
— Что? — смешалась она. — Мне тоже надо что-то сказать?
Со словами у нее по-прежнему было туго, но она действительно училась.
— Любовь к Фрэнку — это кипящая лава, — пробормотала она, чувствуя себя очень глупо. — Пылающий гранит. А Холли… ну это разноцветное облако нежности.
— Гранит и облако, — завороженно повторил Холли и сорвался с места, энергичный и жизнерадостный.
— Рисовать побежал, — зевая, озвучил очевидное Фрэнк. — Пойдем спать.
***
Утро не принесло Тэссе физика-математика, и она, прождав чуда до обеда, отправилась на берег моря поговорить с Моргавром. Спускаясь к пляжу по узкой извилистой тропинке, она заметила одинокую лодку посреди голубых волн и темную худенькую фигурку на ней. На мгновение сжалось сердце: сколько лет она видела эту картину каждое утро, когда старик Сэм в любую погоду выходил на рыбалку. Она скучала по этому ехидному и немногословному человеку, который однажды взял и создал на голом берегу Нью-Ньюлин, и которому они все теперь обязаны безмятежностью своих дней.
Но Сэм Вуттон уже вряд ли раскинет свои сети, а значит — в открытом море болтался кто-то другой.
Свернув со своей тропки, Тэсса направилась в сторону рыбацкой хижины, которую теперь занимали Джулия с близняшками. Здесь появились клумбы с цветами — хорошо, что девчонки способны одним взглядом таскать тяжести, потому что землю пришлось насыпать на камень. Домик покрасили, и он казался таким нарядным и опрятным, что старик Сэм наверняка оскорбленно ворочался в гробу.
Джулия сидела в кресле-качалке на улице и бездумно смотрела на море. Она выглядела как человек, оказавшийся перед неразрешимым выбором.
— Лодка, — коротко объяснила Тэсса свое появление.
— Мэлоди, — также коротко ответила Джулия. С ней явно было что-то не так.
— С чего бы это?
— Мирится с Моргавром.
— А!
Тэсса опустилась на теплый камень и обняла колени руками, любуясь живописным пейзажем. Это было удивительно, на самом деле, но за годы он нисколько не утратил своей красоты, а будто бы становился все лучше и лучше.
— А с тобой что? — спросила она.
Кресло скрипнуло, когда Джулия раскачалась слишком резко.
— Должна ли я сказать племянницам, что их мать пишет мне вовсе не ради встречи с ними? Моей сестре нужны лишь деньги.
— Это один из тех вопросов, на который нельзя отвечать? — предположила Тэсса. — Вроде, ты должна решать сама?
— Я не могу решить сама, — крикнула Джулия. — Это один из тех вопросов, каждый ответ на который — неправильный.
— Ну, если ты спрашиваешь меня на самом деле, то мой ответ: сказать.
— Но это же травмирует девочек.
— Обязательно. Но они переживут.
Джулия закачалась еще сильнее, и Тэсса перехватила ее кресло, останавливая его.
— Правда, переживут, — мягко сказала она. — Мы подхватим их и не дадим упасть.
— Да вы же совершенно не разбираетесь в психологии!
— Когда в последний раз Фанни испускала вопль баньши? Когда в последний раз Кенни становился полностью невидимым? Когда Холли перестал рисовать картины, от которых становится плохо? Когда меня отпустили кошмары и я начала спокойно спать? Неужели ты сама не замечаешь, как Нью-Ньюлин исцеляет нас? Фрэнк смог простить свою мать, и девчонки тоже смогут. И чем раньше они начнут — тем быстрее закончат.
— Но это так не работает!
Тэсса пожала плечами. Она сказала все, что хотела, и не собиралась спорить или что-то доказывать.
Меж тем лодка довольно резво приблизилась к берегу, и довольная Мэлоди выскочила оттуда, по пояс в воде. Привязав посудину, она извлекла из нее ведро и завопила:
— Эгегегей! Я наловила кучу рыбы!
Море легко шлепнуло ее пониже спины, и она тут же поправилась:
— Ну то есть мы с Моргавром наловили кучу рыбы. Если меня не возьмут в инквизиторы, я стану рыбаком… буду торговать на ньюлинском рынке…
— Тебя возьмут, — вдруг раздался голос Кимберли из-за скал, и вскоре она появилась перед ними, щеголяя венком васильков на голове.