Машина шла теперь высоко в холмах, оставляя далеко внизу редкие уличные огни жилых районов.
Кэндлис уперся в спинку сиденья и подтянул к животу ноги, чтобы изо всех сил ударить ими в стекло, отделяющее салон от кабины шофера. Это движение осталось незавершенным. Глаза Кэндлиса больше ничего не видели. Жуткая гримаса исказила лицо, и голова его откинулась назад, на подушки, потом судорожно втянулась в жирные плечи. Мягкая фетровая шляпа белого цвета казалась бесформенной на огромном квадратном черепе.
Водитель быстро оглянулся: мелькнуло узкое лицо с ястребиным носом, потом он снова наклонился вправо - шипящий звук прекратился.
Машина остановилась у обочины дороги, фары погасли. Дождь глухо стучал по крыше лимузина.
Водитель вышел под дождь, обошел машину, открыл заднюю дверцу и быстро отступил назад, зажимая нос.
Некоторое время он стоял в стороне от лимузина, поглядывая то в одну, то в другую сторону уходящего в даль шоссе.
Хуго Кэндлис на заднем сиденье не шевелился.
2
Фрэнсин Лей в низком красном кресле у столика, на котором стояла алебастровая ваза. Из вазы ноднимался дым от только что брошенной туда сигареты, струйки его свивались узорами в неподвижном теплом воздухе. Фрэнсин сидела, закинув руки за голову, и взгляд ее дымчато-голубых глаз был томным и манящим, темно-рыжие волосы падали на плечи свободными волнами, в которых дрожали синеватые тени.
Джордж Дайл склонился над ней и поцеловал в губы. Губы его горели, по телу прошла медленная дрожь. Девушка не шелохнулась. Кода Джордж выпрямился, она лениво улыбнулась ему.
- Послушай, Фрэнси, - низким густым голосом сказал Дайл, - когда ты, наконец, бросишь своего картежника?
Фрэнсин Лей пожала плечами, не вынимая рук из-за головы.
- Он честный игрок, Джорджи, - лениво протянула она. - А это что-то да значит в наше время. И кроме того, у тебя нет денег.
- Деньги я могу достать.
- Как? - У нее был низкий хрипловатый голос, который трогал Дайла, как звуки виолончели.
- У Кэндлиса. У меня есть о чем побеседовать с этим субчиком.
- Например? - лениво поинтересовалась Фрэнсин.
Дайл мягко оскалился и с наигранной невинностью широко раскрыл глаза. Фрэнсин Лей подумалось, что белки его глаз вовсе не белые - но какого-то странного, неопределенного оттенка.
Дайл взмахнул незаженной сигаретой:
- О многом... Например о том, как он обвел вокруг пальца одного серьезного малого из Рено в прошлом году. Его сводный брат сидел здесь за решеткой по обвинению в убийстве, и Кэндлис затребовал и получил двадцать пять тысяч за то, чтобы оправдать его. Но потом он пошел на сделку с прокурором округа и все-таки упрятал паренька за решетку.
- И что же предпринял серьезный малый в связи со всем этим? - мягко спросила Фрэнсин Лей.
- Ничего. Пока что. Вероятно, до сих пор он думал, что дело на мази.
- Но когда он узнает, что его провели, Кэндлису не поздоровится. Фрэнсин задумчиво покачала головой. - И кто же этот человек, Джорджи?
Дайл снова склонился над ней и понизил голос:
- Я идиот, что говорю тебе все это. Его зовут Заппарти. Я с ним не знаком.
- И не стремись познакомиться, если у тебя есть хоть капля здравого смысла. Нет, спасибо, Джорджи. Я не полезу в эти дела следом за тобой.
Дайл беззаботно улыбнулся, ровные зубы сверкнули на смуглом гладком лице.
- Предоставь все мне, Фрэнси. Просто забудь все, о чем я говорил, за исключением того, что я без ума от тебя.
- Налей еще, - сказала девушка.
Они находились в гостиной в шикарном номере отеля. Убранство комнаты было красно-белым и напоминало официальные интерьеры посольств: красные узоры на белых стенах, тяжелые белые портьеры по обеим сторонам венецианских белых жалюзи, полукруглый красный ковер с белой каймой у камина.
Дайл подошел к буфету, налил шотландского виски в два стакана, бросил в каждый по кубику льда, добавил минеральной воды и, держа стаканы в руках, вернулся к столику, над которым до сих пор вились тонкие струйки дыма из алебастровой вазы.
- Брось своего картежника. - Дайл подал Фрэнсис Лей стакан. - Это он, а не я, втянет тебя в какие-нибудь грязные дела.
Она глотнула из стакана и кивнула. Дайл взял стакан из ее рук, отпил из него, поднеся к губам той стороной, какой касались ее губы, склонился над ней и снова поцеловал.
В дверном проеме, ведущем в небольшую прихожую, висели красные занавески. Они раздвинулись на несколько дюймов, и в просвете показалось мужское лицо, холодные серые глаза некоторое время созерцали сцену в гостиной. Потом занавески беззвучно сомкнулись.
Спустя мгновение громко хлопнула входная дверь, и в прихожей раздались шаги. Раздвинув занавески, в комнату вошел Джонни Де Рус. Дайл к этому времени спокойно зажигал сигарету.
Джонни Де Рус, одетый в темный великолепного покроя костюм, был высок, худощав и бесстрастен. У него были насмешливые морщинки в уголках прохладных серых глаз, нежно очерченные - но не безвольные - тонкие губы и тяжелый чуть раздваивающийся книзу подбородок.
Дайл пристально посмотрел на вошедшего и сделал какой-то неопределенный жест рукой. Де Рус молча подошел к буфету, налил себе виски и выпил, не разбавляя.
Некоторое время он стоял спиной к комнате, рассеянно барабаня пальцами по краю буфета. Потом повернулся, чуть заметно улыбнувшись.
- Такие-то дела, ребятки, - сказал он мягким голосом, несколько растягивая слова, и вышел из гостиной через внутреннюю дверь.
За этой дверью находилась большая, помпезно убранная спальня с двойными кроватями. Де Рус подошел к стенному шкафу, достал коричневый саквояж из телячьей кожи и раскрыл его на ближайшей кровати. Он начал вынимать вещи из ящиков высокого комода и аккуратно укладывать их при этом спокойно насвистывая сквозь зубы.
Упаковав саквояж, он несколько секунд неподвижно стоял посреди комнаты, глядя невидящими глазами в стену перед собой, затем подошел к стенному шкафу и достал оттуда маленький пистолет в мягкой кожаной кобуре с двумя короткими ремнями, поддернул левую штанину и пристегнул кобуру к ноге, поднял саквояж и вышел в гостиную.