Глаза Фрэнсин Лей сузились, при виде саквояжа.
- Собрался куда-нибудь? - поинтересовалась она лениво.
- Угу. А где же Дайл?
- Ему надо было идти.
- Какая досада, - небрежно сказал Де Рус.
Он опустил саквояж на пол, выпрямился и некоторое время холодно изучал лицо девушки и все ее тонкое тело - от щиколоток до шапки рыжих волос.
- Какая досада, - повторил он. - Мне нравится, когда он тут болтается, а то тебе со мной скучно.
- Может и скучно, Джонни.
Он нагнулся было за саквояжем, но выпрямился, еще не дотронувшись до него, и небрежно сказал:
- Помнишь Мопса Паризи? Я его сегодня видел в городе.
Ее глаза расширились, потом почти закрылись, и зубы легонько лязгнули. Линия челюсти на мгновение стала очень отчетливой и жесткой.
Де Рус продолжал холодно изучать ее лицо.
- Собираешься что-нибудь предпринять по этому поводу?
- Собираюсь предпринять небольшое путешествие, - ответил Де Рус. - Я уже не такой забияка, каким был когда-то.
- Значит, побег, - спокойно уточнила она. - И куда же мы?
- Не побег - путешествие, - бесстрастно поправил Де Рус. - И не мы, а я. Я еду один.
Фрэнсин Лей и бровью не повела, а сидела все так же неподвижно, пристально глядя ему в лицо.
Де Рус вытащил длинный, раскрывающийся, как книга, бумажник из внутреннего кармана пиджака, бросил девушке на колени толстую пачку банкнот и убрал бумажник. Фрэнсин Лей не шелохнулась.
- Этого тебе должно хватить с лишком до того времени, когда ты найдешь себе нового приятеля, - лишенным всякого выражения тоном сказал он. - Если понадобится, вышлю еще.
Она медленно поднялась с кресла, и пачка банкнот соскользнула по юбке на пол. Ее руки были вытянуты вдоль тела, и кулаки сжаты с такой силой, что сухожилия резко проступили на тыльной стороне ладоней. Глаза ее стали мутны и темны, как кусочки сланца.
- Это означает, что мы расстаемся, Джонни?
Он поднял саквояж, и тогда Фрэнсин стремительно шагнула к нему и положила руку на лацкан его пиджака. Он стоял совершенно спокойно и улыбался глазами - но не губами. Запах духов Шалимар щекотал его ноздри.
- Знаешь, кто ты, Джонни? - ее хриплый голос упал почти до шепота.
Он молча ждал.
- Ты шляпа, Джонни. Шляпа.
Он слегка кивнул.
- Точно. Я вывел фараонов на Мопса Паризи когда-то. Не люблю похитителей людей, детка. И таких, как он, я всегда буду выдавать полиции. Даже, если это выйдет мне боком. Старые счеты. Ясно?
- Ты вывел фараонов на Мопса Паризи, и он то ли знает об этом, то ли нет, но ты решил смыться на всякий случай... Это смешно, Джонни. Я долго и громко смеюсь над тобой. Ты не поэтому уходишь от меня.
- Может, я просто устал от тебя, детка.
Она откинула голову назад и расхохоталась, резкие, почти дикие нотки послышались в ее смехе. Де Рус не шелохнулся.
- Ты не мужчина, Джонни. Ты такой мягкий и безвольный. Джорж Дайл гораздо сильнее тебя. Господи, какая же ты тряпка, Джонни!
Она откинулась назад, и в глазах ее мелькнуло выражение горечи мелькнуло и тут же исчезло.
- Ты такой красивый парень, Джонни. Господи, такой красивый. И как жаль, что ты такой слабый.
Де Рус стоял все так же неподвижно.
- Не слабый, детка... - нежно сказал он. - Просто чуточку сентиментальный. Я люблю скачки и карты, и увлекательную возню с красными маленькими кубиками с белыми точками. Я люблю азартные игры - включая женщин. Но когда я проигрываю, я не кисну и не мухлюю. Я просто перехожу к следующему столу. Всего хорошего.
Он нагнулся, поднял саквояж, обошел стоявшую перед ним девушку и, не обернувшись, скрылся за красными занавесками.
3
Де Рус стоял под рифленым стеклянным навесом у выхода из отеля "Чаттертон" и рассеянно смотрел на сверкающие огни Уилшира.
Дождь лил косыми тонкими струйками. Легкую капельку занесло под навес порывом ветра, она упала на красный кончик сигареты и зашипела. Де Рус поднял саквояж и пошел вдоль улицы к своему автомобилю: сияющий черный "Паккард" со скромной хромированной отделкой был припаркован у следующего угла.
Де Рус открыл дверцу, и в глубине автомобиля матово блеснуло дуло поднятого пистолета, направленного ему прямо в грудь.
- А ну-ка, - раздался резкий голос, - подними ручки, золотко!
В машине было темно, в мутных бликах ораженного света фонарей неясно виднелось узкое лицо с ястребиным носом. Дуло пистолета сильно уперлось в грудь Де Руса, позади послышались быстрые шаги, и еще один пистолет уперся ему в спину.
- Ну что, теперь дошло? - поинтересовался другой голос.
Де Рус уронил саквояж, медленно поднял руки и положил их на крышу автомобиля.
- О'кей, - слабо сказал он. - Это что, грабеж?
Человек в машине хрипло расхохотался. Невидимая рука ощупала сзади брючные карманы Де Руса.
- Шаг назад... спокойно!
Де Рус попятился, очень высоко подняв руки.
- Ну ты, не так высоко, - угрожающе сказал человек сзади. - На уровне плеч.
Сидевший в машине вылез и выпрямился. Он снова ткнул пистолет в грудь Де Руса, вытянул длинную руку и расстегнул его плащ. Рука обследовала карманы, похлопала под мышками, и Де Рус перестал ощущать приятную тяжесть 38-го в эластичной кобуре под левой рукой.
- Один есть, Чак. Что там у тебя?
- На заднице ничего.
Узколицый отступил в сторону и поднял саквояж Де Руса.
- Вперед, золотко. Прокатишься с нами.
Они двинулись вдоль улицы. Впереди показались неясные очертания огромного лимузина - синего со светлой полосой "линкольна". Узколицый открыл заднюю дверцу.
- Залезай.
Де Рус спокойно шагнул внутрь, обернулся, сгорбившись под крышей машины, и швырнул окурок в мокрую темноту. В салоне он ощутил слабый аромат - аромат, какой могли издавать перезревшие персики или миндаль.
- Садись с ним, Чак.
- Слушай, давай-ка я сяду с тобой впереди. Я могу вести машину.
- Нет. С ним, Чак, - жестко отрезал узколицый.
Чак что-то проворчал и опустился на заднем сиденье рядом с Де Русом. Его напарник с силой захлопнул дверцу. Сквозь залитое дождем стекло была видна его хощная ухмылка, мелькнувшая на худом лице. Он обошел машину, сел за руль и выехал на середину улицы.