— Личное дело?! — вскрикнул военный, его гнев только рос по мере того, как он слушал девушку. — Ты тоже часть этой истории, Диана! Наши жизни переплетены, и ты думаешь, что просто можешь принимать решения за двоих?
— Я делала то, что считала правильным! — ответила она, её голос дрожал от отчаяния.
— Ты убила нашего ребёнка, и теперь ты хочешь убедить меня, что это было «правильно»? Это не просто решение — это катастрофа! — Рубен шагнул ближе, почти угрожающе.
— Да, катастрофа, которую ты сам и создал своим идиотским законом! — закричала Диана, её глаза наполнились слезами.
Фреонец растерялся на мгновение, его слова застряли в горле.
— Ты правда считаешь, что это всё я? — спросил мужчина, не веря своим ушам. Его гнев смешивался с растерянностью, и чувства катились по грани. — Ты делаешь козлом отпущения меня, когда сама выбрала этот путь?
— Я? — воскликнула Ногайская, готовая выкрикивать все эмоции, которые застряли в ней. — Я была вынуждена!
— Возможно, я сделал ошибки, — наконец произнес он тихо, его голос стал более спокойным, но гнев всё еще тлел в его душе. — Но неужели это всё, что ты можешь сказать? Ты можешь сбежать от меня, но от ответственности не убежишь?
— Я не убегаю! — закричала она, её глаза горели. — Я просто пыталась защитить нас обоих!
— Все! Я тебя услышал, а сейчас давай просто вернёмся на корабль и спокойно поговорим.
Диана кивнула, и они молча поднялись на борт.
— Рубен, — произнесла землянка, её голос был тихим. — Я... я не хотела, чтобы всё так обернулось.
— А что ты хотела? — спросил он, его гнев постепенно утихал, но боль оставалась.
— Я просто хотела защитить нас, — произнесла она, замедлив дыхание. — Я не знала, как это все могло закончиться.
Рубен понимал, что ночь может стать поворотным моментом для них. Он шагнул ближе, и, глядя в её глаза, почувствовал, как его гнев вдруг рассеялся.
— Я тоже хочу защитить то, что между нами, — произнёс мужчина, его голос стал более глубоким и уверенным. — Ты для меня значишь слишком много.
И в это же мгновение их губы встретились. Поцелуй был полон страсти, одиночества и всколыхнувшихся чувств. Их дыхания сливались, и они оба чувствовали, как всё вокруг улетучивается, оставляя лишь их, две страстные души, одной.
Внезапно они оказались в обьятиях друг друга. Рубен прильнул к ней, его руки обвились вокруг её талии. Страсть охватила их вдвоем, и, несмотря на все трудности, они чувствовали, что могут вернуть тот огонь, что когда-то горел между ними.
— Я не могу больше жить в этой тени, — произнесла Диана, её губы дрожали. — Я хочу быть с тобой, несмотря на всё.
С этими словами они обезумели от страсти, их тела затрепетали от волнения. Черный без лишних слов поднял её, опираясь на стены корабля, жадно целуя, и чувствовал, что между ними плавится всё, что когда-либо их разделяло.
Они были вновь вместе, и всё вокруг них перестало существовать. Фреонец целовал её с такой силой, что она почувствовала, как стальные прутья прошлых обид разжимаются. В каждом прикосновении возрождалась нежность и заполняли их умы.
Их охватила страсть. Рубен и Диана занимались сексом, который был не только жестким, но и полным взаимопонимания. Каждый её вздох пробуждал его страсть, каждый её шепот разжигал огонь в его душе.
— Я хочу тебя, — произнес он, зарываясь в её волосы. — Хочу всю тебя.
В ответ Диана крепче обняла его, её тело плавно реагировало на его прикосновения. Они были единым целым, словно ничего и никогда не нарушало их связь.
Черный и Ногайская погрузились в бездну страсти, полностью забывая о том, что их окружает. Все прошлые неприятности, все страхи и обвинения стали ничем по сравнению с тем, что они чувствовали сейчас.
Они влюблены и готовы принять друг друга такими, какие они есть. Это было новым началом их отношений, началом, которое не знало ни страха, ни сомнений.
После бурного и страстного примирения, переполненного эмоциями и нежностью, Диана чувственно потянулась к Рубену. Она знала, что это была не просто физическая связь — это было нечто большее, чем девушка могла себе представить. Но в глубине души её терзало чувство вины. Ногайская не могла игнорировать тот факт, что Никита ждал её, и её решение сообщить ему правду стало очевидным.