Впрочем, в то время в курии некоторые кардиналы считали союз с германским императором иллюзорным, бесполезным и опасным. Иллюзорным — потому что он предполагал тесное сотрудничество двух партнеров на принципах равенства, что было невозможно ввиду материальной слабости римской церкви по сравнению с обновленным авторитетом и властью империи. Бесполезным — потому что Барбаросса намеревался вмешаться в итальянские дела, не заботясь об интересах папы, что он и доказал в 1154–1155 годах, сильно разочаровав самых верных своих сторонников. Наконец, опасным — так как именно его амбиции, желание возвысить славу империи, его действия на полуострове и угрозы насилия (как это было в Милане), направленные против тех, кто посмеет оказать сопротивление, не могли не быть предосудительными в отношении свободы и прав церкви. Поэтому приходилось задавать себе вопрос, не является ли сила предпочтительнее сердечного союза и не следует ли перед началом сотрудничества уточнить позиции и цели каждой из сторон. Так думал среди прочих и Роланд Бандинелли из Сиены, долгое время преподававший в Болонье каноническое право. Его в свое время призвал к себе Евгений III и сделал канцлером римской церкви, доверив тем самым важнейшие обязанности в папской администрации.
К сожалению, осенью 1155 года курия не могла решить, каким образом удерживать Фридриха на расстоянии все то время, пока будет существовать угроза со стороны Вильгельма I. И Адриан IV продолжил антисицилийскую политику. Он связался со взбунтовавшимися баронами и прибыл в Беневенто, чтобы в качестве сюзерена страны принять присягу непосредственно от некоторых из них, как если бы монарха вовсе не существовало. А тот как раз в это время был серьезно болен. В течение нескольких недель он не мог выдерживать сопротивление восставших. В первые дни 1156 года он чуть не стал жертвой заговора, составленного против него аристократами. Но едва оправившись от болезни, Вильгельм оценил опасность и, будучи человеком ловким, решил пойти на переговоры и попросить снять с него анафему. В начале весны он направил послов, которые предложили папе принести присягу, поклясться в верности, возместить ущерб, нанесенный церкви, оказать действенную и постоянную помощь против Римской коммуны и, наконец, предоставить ему большую финансовую поддержку.
Это привело папу и кардиналов в затруднение. Курия долго обсуждала эти заманчивые предложения. Одни придерживались мнения, что их нужно отклонить, потому что Папское государство не может выйти из союза с Германией и вести переговоры на этих чисто политических основах, которые в итоге приведут к восхождению Вильгельма на трон в Палермо, а это означает нарушение Констанцского соглашения, даже если этот договор и не запрещает явно вести переговоры между римской церковью и Сицилией. Зато другие члены курии подумали, что лучше согласиться, так как это станет способом улаживания сицилийского вопроса и римской проблемы и одновременно получением полезной поддержки перед угрозой амбиций, которые обнаруживает Барбаросса. И, наконец, третьи рассудили, что в такой форме не следует соглашаться на предложения Вильгельма, а чтобы договориться с ним, важно уточнить положение церкви в нормандском королевстве, то есть не целесообразно ограничиваться только политическими разговорами. Эта группа не была явно настроена против Сицилии, но требовала более широкой дипломатической дискуссии.
В конце концов, как сообщает кардинал Бозон, папа и большинство Священной коллегии согласились на том, чтобы отвергнуть сделанные им предложения, что вынудило Вильгельма I перейти к действию.
Но удача ему улыбнулась. В несколько недель он усмирил главных зачинщиков бунта, вновь захватил Бриндизи, оккупированный войсками, бывшими на службе у Византии, и осадил Беневенто, заблокировав в этом городе папу и кардиналов. Однако он тут же предложил им договориться. На этот раз ему не смогли отказать. Переговоры были трудными, так как на сей раз король Сицилии уже не видел оснований показывать себя более уступчивым, чем при предыдущих контактах. Зато Адриан IV сумел ловко пойти на уступки в политическом плане, чтобы получить преимущества в области духовной: отсюда и название конкордата, данное соглашению, заключенному 18 июня.
Святой престол жаловал Вильгельму I право инвеституры в Сицилийском королевстве, герцогстве Апулии и княжестве Капуа, включая в это княжество последние территориальные приобретения монарха, которые до сих пор оспаривались папой. В обмен на это король принес ему присягу на верность и обязался платить ежегодно 600 монет податей. В самой же Сицилии он сохранял традиционные права на церкви, но в полуостровной части своих владений соглашался на вмешательства римской церкви в вопросы апелляций, легатских миссий, перевода епископов, посвящения их в сан, проведения консилиумов и т. д.