Зато я частенько музицирую, жужжа ртом, имитируя звучание электрогитары. При этом я аккомпанирую сам себе на самодельной ударной установке, состоящей из майонезных ведёрок, газовых конфорок и консервных крышек. Иногда в качестве барабанов я использую стуки ладонью по коленке, когда я нахожусь в сидячем положении: такой вот многолетний нервный тик.
Сам с собой я часто разговариваю; сам с собой играю в шахматы. Иногда я подхожу к своему комоду, и вынимаю оттуда папку со всеми своими грамотами, похвальными листами и благодарственными письмами; перебирая, пересматривая, вдумчиво перечитывая их, я вмиг превращаюсь из злого гения, из непризнанного гения в гения мирового масштаба. Я вздыхаю и плачу, свернувшись комочком в мягком пушистом кресле, накрытый тёплым клетчатым пледом, и предаюсь воспоминаниям, жалея сам себя. Скорее всего, я умру, как Бенни Хилл: над ним тоже все смеялись, у него тоже были проблемы с женщинами. Он тоже хранил в тай-нике все свои награды, и умер за едой перед телевизором, но на его устах была улыбка — похоже, он всё-таки был счастлив хотя бы частично.
Котёнок, которого относительно недавно я приобрёл в зоомагазине — единственное живое существо в моём доме помимо меня. Именно ему я пишу эти строки; именно его я в этом рассказе называю другом, наивно полагая, что он меня слушает и понимает. Я дарю ему всю свою любовь, ласку и нежность, на которую только способен даже такой фрик, как я. Я не обижаю это крохотное создание, и исправно кормлю рыбкой и пою молоком, ибо от этих ваших кошачьих кормов все кошки только дохнут, ведь они — не люди, и всё подряд, всю эту химию не осилят. Кот сидит то у меня на плече, то на коленях, то в моих ногах (когда я сплю). Он не доставляет мне никаких хлопот совершенно: это скоттиш фолд. Он самостоятелен и ухаживает за собой, он не портит мне моё имущество, но вызывает на моём измождённом годами и превратностями судьбы лице улыбку и умиление. Наверное, бог (наличие которого научно не доказано) был гением, создав таких удивительных существ: они действительно дарят радость. Возьмёшь их на руки — и проходит всё зло, вся усталость, весь негатив исчезает бесследно. Я бережно глажу этот комочек, и он взаимно тянется ко мне своей мордочкой, играет лапкой. Когда-нибудь он умрёт, и мне придётся покупать нового, потому что совсем один я свихнусь, а людей — сторонюсь.
В конечном итоге я окончательно превратился в отшельника, работающего исключительно на себя любимого и исключительно дома, в интернете. Я фрилансер и геймер, и неплохо зарабатываю своими писательскими потугами, а также участием в баттлах по пошаговым стратегиям и FRPG; пишу саундтреки для игр и фильмов. Сидя на инвалидности, я почти не выхожу из дома — разве что в близлежащий магазин за продуктами или погулять на природе в гордом одиночестве, ведь друзей у меня нет и быть не может; мне так удобно, мне так хорошо. Никто не вмешивается в мою личную жизнь, не указывает мне, что делать; не нарушает пространство, в котором я наконец-то обрёл покой и умиротворение.
Позвольте сказать, где же я живу. Вы не поверите, но живу я в подземном бункере, который строил много лет втайне от всех. Моё бомбоубежище, моё пристанище, моя великолепная цитадель и обитель находится достаточно глубоко под землёй, но благ цивилизации не лишено: я потратил много нервов, много усилий на то, чтобы превратить мой скромный домик, мои три на четыре во вполне комфортабельное жильё. Я прочёл кучу научных статей и видеороликов блоггеров о том, как самому обустроить свой дом, как выжить, не являясь частью общества, частью глобализации. Я собственноручно разработал, смастерил генераторы, которые греют мой дом и освещают его — посему я не мёрзну и в кромешной тьме не сижу. У меня хватило извилин на всё это; я провёл холодную и горячую воду из предварительно вырытых мной колодцев — один оказался источником хорошей, годной, тёплой, чистой воды. Я регулярно моюсь, чищусь, стираюсь и убираюсь — грязи, пыли в моём доме нет. Я всё построил сам, и ни копейки не оплачиваю за коммунальные услуги. Я даже обустроил небольшую теплицу, где выращиваю овощи для собственного потребления; всё остальное, увы, приходится приобретать в магазинах. Мой тотальный эгоцентризм, мой индивидуализм, мои невероятно странные сновидения шокируют и обескураживают тех немногих, коих можно назвать окружающими...