Талиан ошарашенно смотрел на него — и не находил слов. Их просто не было. Только Демиону удавалось говорить что-то условно приятное и одновременно задирать каждой интонацией.
— Было время, когда я жил только ради того, чтобы доказать, что таких добреньких не бывает. Ещё одна выходка, одна ссора — и ты уйдёшь. Надо только зацепить тебя побольнее, оттолкнуть подальше, опуститься в твоих глазах ещё ниже, чтобы стало противно иметь со мной дело.
Демион всё говорил, а Талиан не знал, куда спрятаться от едких, пропитанных горечью слов. Просто слышать их было больно, но ещё больнее — осознавать, что тот говорит правду.
— Моя жизнь изменилась к лучшему, а я этого даже не заметил. Я получил титул Светлого тана, самую красивую девушку в империи себе в невесты, но это… — Демион по привычке опустил подбородок к груди, будто мог спрятать лицо за чёлкой, которой давно уже не было. — Это всё было не то… Мне словно чего-то не хватало, какого-то смысла. Я и на поединок вызвался, чтобы заполнить сосущую изнутри пустоту. Думал, докажу себе, что тоже могу быть таким, как ты: решительным, самоотверженным, сильным. Но снова вышло, что ты меня спас. Опять — двадцать пять!
— Эмн… я… Прости.
— Ты дурак извиняться, да? Я, может, после этого впервые головой думать начал! Понял наконец, что мы не бессмертные боги и если умру, то ты только и запомнишь, как я тебя изводил… В общем… — Выдохнув, Демион сжал кулаки и посмотрел ему в глаза с какой-то мрачной торжественностью. — Пора начинать жить по-настоящему. Без костылей.
— Без костылей… — полувопросительно повторил за ним Талиан, а затем нахмурился. — Погоди! Это я, что ли, костыль?!
— Да.
Ну вот, приехали…
Он столько для Демиона сделал, наизнанку весь вывернулся, чтобы помочь, а теперь… Он и вдруг лишний? Костыль, с которым вынужден таскаться больной, а здоровому человеку он, вроде как, ни к чему? Ну красота просто!
Когда всё плохо — пожалуйста, Талиан, помоги, не бросай, а как хорошо всё стало — иди лесом? Так, что ли?..
— Ты что, обиделся? Эй! Талиан?
Повернуться спиной, да ещё так демонстративно — не лучший ход, но чувства душили. Хотелось схватить придурка и шмякнуть башкой о пол пару раз. А что? Пусть думает, что говорит.
Обидно же…
— Ну и дурак! Нашёл из-за чего обижаться… — Демион помолчал немного, а потом добавил гораздо мягче: — Ты единственный, кто мне по-настоящему дорог. Не хочу больше втягивать тебя в неприятности. Ты, вон, и без меня их прекрасно находишь! Сам! Ну и чего тебе стоило пройти мимо того урода, а? Он тебе кость раздробил на кучу мелких осколков — одна тоска была собирать!
Демион ругал его, но как-то неловко, что ли. Вроде и возмущался, и шипел сердито, а злости в словах и привычного раздражения не было.
Так может, сегодня получится? Хотя...
Каждый раз, когда Талиан обнажал чувства, лишая себя защиты, неизменно получал смачный плевок прямо в душу, и после сделать это становилось всё сложнее, пока не превратилось во что-то невозможное. По крайней мере, с Демионом.
Но ведь это не значит, что нужно сдаться и оставить попытки, да?
И Талиан решился. Он подобрался к Демиону ближе и, навалившись сверху ему на плечи и спину, обнял со словами:
— Я тоже тебя люблю, брат.
У Демиона мышцы спины напряглись и затвердели, будто не живой человек, а скала.
— Как ты меня назвал?
Ну всё, началось.
Талиан тихо вздохнул и хмыкнул:
— А то ты не слышал!
— Слышал. — Губы искривила привычная едкая усмешка. — И что, боишься теперь повторить? А?
Вот и всё. Попробовал.
Талиан разомкнул руки. Но обретя свободу, Демион повернулся к нему лицом — и никакая это оказалась не усмешка. Да, кривоватая, но такой она всегда и была, его улыбка. Он просто забыл, что раньше Демион улыбался на редкость лукаво. Один в один походил в такие моменты на пригретого солнцем кота.
Рана на лице зажила, оставив шрам, но не все мышцы восстановили свою работу, поэтому правый угол губ уехал вниз, а левый приподнялся и на щеке появилась ямочка.
Сейчас улыбка напоминала волну, но почему-то не казалась от этого менее лукавой.
— Люблю тебя, — произнёс Талиан, глядя ему в глаза. — Правда, старшим братом уже называть не буду, прости. Это раньше, когда мне было семь, ты казался ого-го каким большим и взрослым. Но сейчас? Два года разницы в возрасте? Это почти несерьёзно!
— Принято.
С этим словом Демион сполз с кровати и встал на одно колено, а когда снял с шеи треугольник — у Талиана по спине пронёсся озноб. Он правда сделает это?!
— Император Талиан Шакрисар, сын Гардалара Фориана Язмарина из рода Морнгейлов, прими мою клятву, — голос звучал решительно и твёрдо, а дальнейшие слова не походили на продиктованные импульсом или настроением, хотя Демион и был склонен к импульсивным поступкам. — Быть рядом всегда, в дни радости и печали — клянусь! Оставить после себя кучу добрых и светлых воспоминаний — клянусь! Быть тебе опорой и поддержкой — клянусь! И… наверное, надо сказать и это тоже, да? В общем, найти свой смысл, ради которого стоило бы жить — клянусь!