Талиан с трудом поборол в себе желание брезгливо отбросить его руку и просто её отпустил.
— А Литана хорошо обращалась с мечом? Стреляла из лука?
Тан Майрахес оба раза кивнул.
— Твоё желание докопаться до истины похвально, мой мальчик, — произнёс тан Тувалор вставая. — Только в данный момент неуместно. Тан Майрахес был выслушан нами, но не смог предоставить убедительных доказательств своей невиновности. Людей, способных подтвердить его слова или их опровергнуть, среди нас нет. Поэтому…
— Я требую поединок! Слышите! Это моё право!
— Решили перед смертью подержаться за меч? Похвально, — сказал сений Севур шёпотом, но так, что его прекрасно расслышали все.
— По закону он имеет право выбрать воина, который будет за него сражаться. Единственное условие — это должен быть доброволец, — ответил ему сений Потитур, а Демион за ним хмуро добавил:
— И не император.
— Мне бы никогда в голову не пришло обнажать меч для защиты подобного мусора! — выпалив это, Талиан выскочил наружу и тут же выругался: влага, скопившаяся на кожаном пологе палатки, обрушилась ему на голову.
Дождь закончился, и воздух был таким упоительно чистым, что им хотелось наполнить грудь до отказа, но холодная, сосущая тоска перекрыла всё.
Что, если тан Майрахес, и правда, брат той девушки? Если она Литана? Агрх! Ну почему! Адризель преславный, почему он не спросил вчера её имени?!
Столько времени было…
Талиан растёр пальцами лоб, разделяя нахмуренные брови и прогоняя набежавшие морщины, и лишь тогда заметил, что на площадке выстроилась кюльхеймская сота: одиннадцать колонн по одиннадцать воинов в жёлто-зелёных туниках в каждой.
Словно заворожённый, Талиан подошёл к ним ближе, но сколько ни вглядывался, проходя вдоль рядов, в юные лица, не смог найти ни одного мужского. Везде были девушки: преимущественно низкие и худые, со впалыми щеками, обострившимися скулами и коротко стриженными волосами. У тех, что постарше, за спинами виднелись примотанные платками свёртки с вещами или провизией. Так и не определить навскидку. Младшие, которым бы он дал лет тринадцать-четырнадцать, не несли с собой ничего, кроме оружия.
Они все как одна глядели прямо перед собой одинаково потухшими глазами, в которых не было ничего: ни женского любопытства, ни смущения от его пристального внимания, ни враждебности к чужаку, ни трепета и преклонения перед императором.
— Кто вы? — спросил он остановившись.
— Личная сота тана Майрахеса, мой император, — сделав шаг вперёд и поклонившись, произнесла ближайшая к нему девушка.
— Так вот, кто его бережёт…
Талиан стиснул зубы и отошёл от них. Раньше он винил отца за опрометчивость и расточительство — за нелепо потраченные деньги на восстановление Кюльхейма, — а, оказалось, нужно было один раз заглянуть в глаза этим девочкам, чтобы всё понять. Понять и поверить в преданность Тёмного тана. Ведь именно он отчаянно пытался не допустить войну на эти земли…
И в то же время стоял за двумя покушениями на его жизнь? И приказал расправиться с семьёй Фариана?
Где-то что-то не сходилось. Вот только что?..
Пока Талиан боролся с захватившими голову сомнениями, из палатки появились все остальные. Сении встали полукругом, по двое с левой и правой стороны от тана Тувалора, а Демион, напротив, вышел в центр свободного края площадки и зачем-то стал разминаться.
Старик кивнул, и в этот раз заговорил сений Келсин. Его глубокий и звучный голос разнёсся по всей площадке:
— Тан Майрахес обвиняется в добровольной сдаче Кюльхейма врагу, измене Морнийской империи и её императору. Доказательств его вины, как и невиновности, недостаточно. Поэтому его светлость регент смилостивился и удовлетворил просьбу тана Майрахеса о поединке. Пусть Величайшие — венценосный Адризель и жёны его Суйра и Рагелия — определят меру его вины. Так, в случае выигрыша Демиона, сына Феллора, из рода Сергейлов, внука и наследника Светлого тана, тан Майрахес будет казнён. А в случае его проигрыша — помилован.
— Мне нужен доброволец, который…
Не успел тан Майрахес договорить, как глазам стало больно от числа поднятых девичьих рук.
— …будет сражаться за меня. Поединок смертельный, поэтому… только одну из вас я могу просить принять брошеный вызов.
Из третьего ряда вышла невзрачная девушка с волосами, собранными в тугой пучок на затылке, и на ходу стала разматывать на себе платок. Но только когда она осторожно передала тану Майрахесу в руки кулёк и в воздухе промелькнула крохотная пятка, Талиан осознал: внутри был ребёнок.