Талиан, как мог, ободряюще улыбнулся и произнёс:
— Раз принял твою дурацкую клятву. Раз взял с собой и столько месяцев терпел твою заботу… Должен защитить. — На этом месте улыбка погасла. — Но не могу. Поэтому прости.
Если до этого казалось, что Фариан вот-вот расплачется, то тут он вдруг успокоился. Выдохнул протяжно, вытянул вперёд руки и, едва шевеля дрожащими губами, произнёс:
— Вы не победите один.
В лицо дохнула весенняя свежесть. Ветер, родившийся между пальцев раба, охладил пылающую кожу, раздул мокрые, слипшиеся кудри — и тошнота отступила.
Талиан устало прикрыл глаза.
Насколько же он плох, если даже Фариан его жалеет?..
От раба сегодня пахло миндальным маслом. Приторно-сладкий аромат обволакивал, дурманя голову, но сейчас Талиан не чувствовал ничего, кроме горечи. Она вязла во рту, отравляла дыхание, ложилась на сердце грузом неподъёмной вины.
Чем он, вообще, думал, когда решил взять Фариана с собой? Неужели не мог подыскать ему тихое, спокойное место, где-нибудь на задворках империи? Хотя… кого он пытался сейчас обмануть?
Два месяца назад судьба раба волновала его меньше всего.
Воздушный поток прервался, затем ветер подул сильнее и снова почти исчез. Открыв глаза, Талиан увидел на одежде Фариана и у себя на груди свежие пятна крови. Лицо раба исказилось от боли и нечеловеческой муки, словно он жизнь выдавливал из себя каплю по капле. Его пальцы дрожали, в них едва шевелился ветер.
— Почему помогаешь мне?
Фариан опустил руки, посмотрел на него и, несмотря на льющуюся из носа кровь, улыбнулся.
— Я просто хочу жить…
И ведь надо же, именно в этот момент полог раздвинулся, пропуская внутрь полосу света — в палатку вошёл тан Анлетти. Их взгляды на мгновение встретились, а дальше…
Всё понеслось кувырком.
Быстро — пока раб не успел испугаться и запаниковать — Талиан привлёк его к себе и притворился, что целует в шею.
— Сделаешь, как я скажу, и будешь сидеть тихо, — прошептал он в ухо, скользнул ладонью по спине и властно сжал того за ягодицу. — Понял?
Фариан в его руках придушенно пискнул.
Расценив это за согласие, Талиан громко произнёс:
— Радость моя, ты ведь доставишь мне удовольствие?.. — и, распахнув одеяло, стал настойчиво толкать раба вниз.
Хотелось бы увидеть его ошарашенное лицо, но сейчас Талиан смотрел только на тана Анлетти. Не дойдя до кровати нескольких шагов, тот остановился, скрестил руки на груди и следил теперь за ним напряжённым взглядом.
— Вот так, да-а… — спрятав раба под одеялом, Талиан откинулся на спинку кровати и прикрыл глаза. Изображать удовольствие, не испытывая оного — ещё пару-тройку месяцев назад он бы просто не смог. Не хватило бы ни выдержки, ни бесстыдства. Но сейчас на кону была не его, а чужая жизнь. И Талиан старательно кусал нижнюю губу, представляя, как перед ним танцует полногрудая женщина… много полуголых полногрудых женщин…
— Так и будете смотреть? — спросил он с вызовом, когда дыхание достаточно участилось и на щеках появился румянец.
— В вашем возрасте это не продлится долго. Или… соврёте, что смущены?
Услышав голос тана Анлетти, Фариан дёрнулся. Талиан едва успел поймать его голову рукой и придавил к животу.
— Я? Нет, но…
Тан Анлетти вздохнул, развернулся и вышел.
Талиан проводил его взглядом, а затем растёр руками полыхающее лицо. Боги! Что он творит?! Ещё бы чуть-чуть и…
Всё бы пропало.
По животу растеклось что-то мокрое. Талиан приподнял одеяло и увидел кровь. Много крови. Она лилась у раба из носа ручьём и даже не думала останавливаться.
Плохо. Могли возникнуть вопросы.
Талиан посмотрел на раба, как будто мог извиниться взглядом за то, что собирался сделать, а затем грубо выкрикнул:
— Совсем сдурела дёргаться?! Тварь!
Он резко поднял Фариана за плечи, коротко размахнулся и ударил кулаком в нос. Раба мотнуло назад и в сторону. Во все стороны брызнула кровь. К кровати подскочили обеспокоенные слуги, а после всё потонуло в гробовом молчании.
Фариан лежал, завалившись набок, и не шевелился.
— Будет тебе наука. Эй! Унесите её… — Талиан брезгливо вытер об одеяло руку, в душе презирая себя. — Ещё и меня испачкала… Дура!
Раба в шесть рук завернули в одеяло, высокий и крепкий слуга закинул куль себе на плечо и покинул палатку — и тут же к нему ворвался тан Анлетти. Как будто стоял снаружи и караулил. В общем… наверное, так оно и было.