— Не ведите себя, как ребёнок! — Мужчина вскочил на ноги, и его руки лихорадочно заметались в воздухе. — Отдам я вам камни — и что дальше? Будете послушно лежать в кровати? Конечно, нет! Вскочите и побежите! Растревожите рану! Просто не дадите ей как следует зажить!
— Вы относитесь ко мне, как к ребёнку. Так почему я не могу вести себя соответствующе?
По лицу тана Анлетти прошла судорога гнева. Он открыл рот, закрыл, а затем, так ничего не сказав, плюхнулся на кровать, скрестил руки на груди и уставился на Талиана с нескрываемым раздражением.
— Вы упрямы и слишком безрассудны.
— А вы сами хоть чем-то лучше? Без конца говорите о магии, заставляете заучивать определения, разбираться в формулах и терминах, но до сих пор ничего не рассказали о себе…
— Потому что это никак не поможет нам заморозить реку! — нетерпеливо перебил его тан Анлетти. — Да и что вы хотите узнать? Мой любимый цвет? Блюдо? Привычки? Отношения с дочерями?
— Вспомните, что сказали мне в то утро, когда пришли навестить впервые. Думаете, продвинулись хоть на шаг?
Тогда тан Анлетти так же присел на край кровати и протянул камень. Он выглядел измотанным и уставшим. Вероятно, поэтому и проговорился.
Вместо магических терминов и определений, Талиан услышал слова, которые намертво врезались в память: «Магия не существует сама по себе. Она всего лишь отражение наших мыслей, итог внутренней борьбы между страхами и мечтами. Поэтому… если я не заручусь вашим доверием и поддержкой, всё то, о чём сейчас начну рассказывать, станет бесполезным грузом знаний, таким же мёртвым и безжизненным, как телячьи кожи, из которых сделаны книги».
Взгляд тана Анлетти стал рассеянным. Мужчина хмурился и водил большим пальцем по подбородку.
Неужели засомневался?
— Я не доверяю вам. Больше того — я вижу в вас угрозу для собственной жизни. Поэтому, когда вы опекаете меня… следите, что я ем и сколько, хорошо ли сплю, беспокоитесь о здоровье… Это выглядит слишком подозрительно. Не как проявление заботы, скорее — как способ держать взаперти.
— Ещё раз повторю, я вам не враг.
— У вас есть прекрасная возможность доказать это. Верно?
Тан Анлетти посмотрел на него с лёгким оттенком грусти, затем молча отвязал кожаный мешок от пояса, положил на кровать и ушёл. Только тогда Талиан смог выдохнуть. Он сжал в пальцах камень — и облегчение пронеслось по телу волной, смывая напряжение и усталость.
Вроде бы они просто поговорили, а Талиан вымотался, как после десяти поединков подряд, и — что было ужаснее всего — не мог насладиться победой. Да и победа ли это была? Тан Анлетти отступил, но…
Получалось, тот и правда стремился заслужить доверие?..
Эта мысль с трудом укладывалась в голове.
Когда тан Анлетти впервые рассказал ему про круг силы, всё выглядело не более, чем красивым и опасным магическим ритуалом. Трое брались за руки и переходили из телесной в высшую, духовную ипостась, в которой творить заклинания якобы становилось легче. Но что-то такое Талиан и сам чувствовал, когда его ранил сений Брыгень, или когда он чуть не заморозил Фариана, или, совсем недавно, когда пытался закрыть собой Демиона.
Только почему-то эта духовная ипостась считалась более уязвимой, чем физическая, и грозила магу безумием и какими-то неведомыми опасностями, про которые тан Анлетти упомянул лишь вскользь. А ещё сказал: «Когда мир дважды преломится через наше восприятие, нам придётся полагаться на себя и друг на друга. У меня будете только вы, а у вас — только я» — и долго потом молчал, глядя с тоской в пустоту, и вертел пальцами перстень.
Талиан не знал, что ему думать. Простой и понятный мир рушился на глазах. Там, где вчера царили величественные боги с возносимыми к ним молитвами, сегодня была магия и заклинания. Много магии и заклинаний. Пожалуй, даже слишком много.
И в центре этого круговорота изменений стоял тан Анлетти. Все ниточки — за какую ни возьмись! — вели к нему.
Раньше Талиан считал, что стал императором по прихоти судьбы, что это случайность — но только не теперь!
В душу против воли закрались подозрения.
Каждый раз, когда он останавливался в кабинете отца перед своим портретом…
Каждый раз, когда вытаскивал из тела кинжал…
Появлялось чувство, будто всё это неслучайно. Будто именно в тот момент тан Анлетти выбрал его. Выбрал — и, отодвинув Маджайру, посадил на трон.
Как будто там мёдом было намазано, на этом троне...
С тех пор как Талиан взошёл на престол, его бесконечное число раз обманывали и у каждого для этого была своя причина: у тана Тувалора — стремление к власти, у Эвелины — месть, у Фариана — желание обрести свободу, у сения Брыгня — приказ.