— Тан Тувалор отдарился потом кинжалом. Всучил мне перед отплытием в Гердеин «Волчий клык», как будто клинок Моргнейла мог заглушить боль от потери родных, — тихо произнёс тан Анлетти и без всякого перехода спросил: — Вы пришли, чтобы поговорить?
Талиан ошеломлённо моргнул.
— Эмн… да… но мы же уже…
— Тогда вставайте. Мы немного прогуляемся.
Откуда такая перемена? Талиан ничего не понял. Вот тан Анлетти сидел за столом, они ели и разговаривали, а потом — бац! — и уже выскочил из палатки, на бегу набрасывая плащ.
Поспешно затолкав в рот кусок хлеба, ветчину и сыр, Талиан вышел следом. С набитыми щеками смотрелся он, конечно, неважно, но когда ещё доведётся нормально поесть? После «подарка» от сения Брыгня, обернувшегося смертельной раной, прогулки уже никакого энтузиазма не вызывали.
Снег продолжал сыпаться с небо острой мелкой крупой. Талиан плотнее запахнул плащ и нахохлился, щурясь под пронизывающим ветром. Ну и куда в такую погоду идти? Тан Анлетти буркнул что-то себе под нос — и их окутал голубой купол.
— Видите границу заклинания?
— Вижу.
— За неё ни в коем случае не выходите.
И они пошли вперёд, лавируя между солдатами, которые теперь их вовсе не замечали. У заклинания была только одна неприятная сторона — приходилось постоянно уворачиваться от чужих локтей и уступать дорогу. Талиана чуть не сшиб молодой парнишка, резко метнувшийся наискосок и замахавший руками своему знакомому, дважды на него наехали телегой и бессчётное число раз ему наступили на ноги.
Тан Анлетти скользил рядом молчаливой тенью, перед которой люди — даже не видя и не слыша — расступались всё равно.
— Немного согрелись?
Вопрос прозвучал форменной издёвкой.
— Вашими стараниями, да, — бросил на ходу Талиан и, отвлёкшись на тана Анлетти, едва успел остановиться: идущий перед ним солдат присел, чтобы завязать ремешок у сандалии.
— Скоро выйдем из лагеря, станет проще.
Талиан не тронулся с места. Он почти слышал, как в голове скрипят перья, строчку за строчкой выводя чернилами мчащиеся галопом мысли.
Ситуация повторялась. Снова. Тан Анлетти, что, устроил это нарочно?!
Пальцы мелко затряслись, и Талиан сжал руку в кулак. Он не будет бояться. Он пройдёт по тонкому краю, острому и хрупкому, как осколок льда — и выйдет живым. Он не сдастся!
— Почему вы остановились? — спросил тан Анлетти не оборачиваясь.
— Поклянитесь именем Величайших, что я сойду с этого места и вернусь сюда же живым, здоровым и в трезвом рассудке.
Слава Адризелю, голос не подвёл его! Талиан впился взглядом в спину Тёмного тана — длинный плащ и волосы нещадно трепал ветер. Тот медленно обернулся и прижал кулак к груди.
— Император Талиан Шакрисар сын Гардалара Фориана Язмарина из рода Морнгейлов, примите мою клятву. Я, Анлетти сын Фиалона из рода Зенфейлов, клянусь, что в ближайшие сутки не причиню вам ни физического, ни магического вреда сам или с помощью иных лиц, действующих по моему приказу.
Талиан выдохнул и ощутимо расслабился. Формулировка клятвы успокоила его даже больше, чем сама клятва. Она была простой, короткой и не допускала двусмысленности. А ведь от тана Анлетти он ждал чего-то многословного и витиеватого.
— Я принимаю клятву.
Треугольник на груди у мужчины вспыхнул на мгновение синим и следом погас. Тан Анлетти развернулся и пошёл вперёд. Больше Талиан не отвлекался от дороги и ни о чём его не спрашивал.
Никем не замеченные, они вышли из боковых ворот и направились к реке.
На открытом пространстве бушевал ветер. Не сдерживаемый больше частоколом, он разгонялся на свободе и со всей набранной мощью врезался в них, норовил сбить с ног. Талиан закрывался локтем, и всё равно кожу резали брошенные в лицо крупинки льда.
На таком ветру плащ только мешал, заворачиваясь вокруг ног, и не сохранял тепло. Талиан продрог до костей, в носу появились сопли. Теперь каждый шаг сопровождался шмыганьем, а мысли — Куда они идут в такую погоду? Зачем?! — наматывали в голове сотый круг.
Но когда они свернули в лес, стало получше. Деревья худо-бедно защищали от ветра. Под ногами весело зашуршали припорошенные снегом опавшие листья, и Талиан впервые поднял взгляд от земли.
Если забыть о холоде, это было даже красиво: жёлто-зелёные листья, укрытые снегом, точно морской пеной, коричневая полоса тропы под ногами и замершие в полусне деревья.