Тан Анлетти ушёл, и Талиан остался с рекой один на один.
Работа предстояла лёгкая и повторяющаяся, если не сказать — нудная. Талиан скользил вдоль берега, методично прикладывая к земле ладонь, и после каждого раза в грудь врастала новая нить. Пока руки были заняты делом, в голове лениво ворочались мысли: то об одном, то о другом, — но все они раз за разом возвращались к Тёмному тану и его магии.
Даже с закрытыми глазами Талиан мог точно сказать, где тот находится, в каком настроении пребывает и чем занят. Всё это ощущалось подспудно, как жужжание мухи летним полднем: пока не думаешь о ней — словно бы и не замечаешь, но стоит сосредоточиться, как жужжание перерастает в оглушительный гуд.
Сейчас от тана Анлетти исходило спокойствие, уверенность и сосредоточенность на деле. Каким-то образом это сказывалось и на Талиане: он был непонятно где, выглядел непонятно как, творил непонятно что, но ничему при этом не удивлялся.
Всё казалось каким-то… будничным, что ли?
Будто он делал так уже много раз.
Но стоило Талиану задержать это ощущение незримого присутствия, прислушаться к чужому состоянию, как ядом по коже, отравляя душу, растеклось одиночество — острое, как сама смерть.
Тан Анлетти тысячу раз входил в этот мир вместе с его отцом, тысячу раз замыкал круг и проникал в его мысли и чувства, становясь ближе кожи…
На мгновение Талиан сам себе показался подделкой, жалкой заменой утраченного, но это быстро прошло.
«Хватит думать о ерунде».
«Лучше займись делом».
Мысли появились в голове, словно его собственные, но интонации были не те. Талиан бы одёрнул себя резко и грубо. Хлопнул бы ладонями по щекам — вот и всего делов! А тут… будто Зюджес, улыбаясь, растрепал ему кудри, покровительственно и немного небрежно. Но где сейчас он и где Зюджес?
Нет…
Пока он всматривался в тана Анлетти, тан Анлетти всматривался в него. И это могло напугать, если бы не было временным: как только они разомкнут круг, возникшая связь исчезнет. По крайней мере, должна?..
Талиан постарался выкинуть все мысли из головы и занялся делом. Из его груди уже тянулось около двух сотен золотистых нитей, висевших в воздухе паутинкой, а реку он покрыл сетью меньше чем наполовину.
Рутинное касание ладонями воды наперегонки с самим собой вскоре начало усыплять. Талиан закончил с одним рукавом, перелетел на другой — и процесс повторился. От груди тянулись тысячи нитей, но ни одна не держала, не мешала двигаться.
На смену времени пришли доли ширины реки: три четверти в остатке, две трети, половина, четверть.
Несмотря на то что Талиану казалось, будто он ползал вдоль воды как сонная муха, когда, закончив, он нашёл тана Анлетти, тот всё ещё носился по рядам и шлёпал солдат по затылкам. За ним тянулся ворох нитей, слившихся у груди в канат толщиной с руку, а не осчастливленных тумаками оставалось ещё несколько тысяч человек.
Талиан смотрел, как тот носится незримой тенью вдоль рядов, как стремительно перебирает обеими руками солдатские головы, как точно и чётко касается каждого, не упуская почти никого и быстро догоняя пропущенных, и впервые смог оценить разницу в навыках и опыте.
Пока он оплетал оба рукава реки паутиной из нитей — вышло чуть меньше трёх тысяч узлов, — тан Анлетти справился с пятнадцатью тысячами человек или даже больше.
«Подготовительный этап простой, но долгий, — зазвучало в мыслях. — Основной этап будет сложным и стремительным. Отдыхай, пока есть время».
Отдыхать? Вот уж нет!
Талиан подплыл — или всё-таки подлетел? — ближе, чтобы лучше рассмотреть, что и как тан Анлетти делает. Наблюдать за чужой работой было интересней, чем самому её делать, но вскоре он заметил одну закономерность: тан Анлетти касался только обычных людей и никогда — наделённых силой.
«Почему?»
«У них нет титула. Сила пойдёт им только во вред. Вызовет головную боль, тошноту, рвоту, потемнение и искры перед глазами, кровотечение в носу, в ушах».
Странно…
Талиан вдруг подумал о Фариане — тот страдал не от избытка силы, а из-за её применения — и тут же, испугавшись, что тан Анлетти его услышит, метнулся мыслями к Литане: к пленительным изгибам её тела, к влажным и чувственным губам, к сладкой коже…
«Я сказал отдыхать, а не расслабляться!»
На лице против воли появилась улыбка. Но до того как Талиан придумал, о чём бы ещё таком пофантазировать, чтобы отыграться по-настоящему, тан Анлетти появился собственной персоной.