Оторвав взгляд от дороги, тан Кериан посмотрел на него, и уголки губ на сосредоточенном лице неуверенно поползли вверх.
— Головная боль прошла?
Талиан кивнул и отвернулся. Разговор требовал осмысления, но сил на это не было, как и радости, оттого что тан Кериан наконец открылся. На Талиана снова накатила сонливость. По лошадиной спине, по его голове и плечам барабанил холодный дождь, вводя в какое-то равнодушное, отупелое состояние.
И только когда впереди показалась взбаламученная и грязная, ревущая подо льдом река, оцепенение спало. У самого берега Талиан слез с лошади и, не вынимая меча из ножен, начал делать базовые выпады и связки, чтобы согреться — и понемногу жизнь вернулась в затёкшую спину, одеревенелые ноги и распухшие пальцы.
Тан Кериан приставил к нему одного из своих людей и уехал. Кажется, у обоза с его вещами лопнула ось. Или возникли какие-то другие проблемы. Талиан не вслушивался в чужой разговор, раз за разом бросая тело вперёд и целясь в невидимого противника.
Они прибыли к реке в числе первых, а обозный хвост подтягивался ещё в течение часа. За это время солдаты натянули кожаный полог и развели под ним костёр из припасённых сухих дров. Кто-то сбегал вверх по течению реки с вёдрами, натаскал и очистил воду, дав ей отстояться.
Чуть меньше часа работы — и в руках у Талиана оказалась миска дымящейся капустной похлёбки, от одного аромата которой заголосил живот.
Чтобы нормально поесть, не стоя под дождём, Талиан забрался внутрь ближайшего обоза, гружённого доспехами и оружием. Тщательно отжал мокрую одежду, вытерся насухо подвернувшейся под руку тряпкой и надел обе туники с плащом и носками обратно: даже мокрая, шерсть грела.
И вот тогда, жадно глотая похлёбку и обжигая об неё губы, Талиан наконец-то почувствовал себя живым.
В кожаный полог колотился дождь, живот согревала горячая жидкость, было относительно тепло и сухо. Опять же, никакой тряски и шлёпанья о лошадиную спину. Ну разве не счастье?
Тихие минуты безделья перед решающим испытанием.
Нет, не так. Правильно говорить, перед очередным решающим испытанием, или зря ему рассказывали про горы и холмы?
С последним обозом — в числе замыкающих — приехал тан Анлетти. Началась перекличка. Люди двигались под дождём, точно сонные мухи. Всё делалось так ме-е-едленно, что Талиан успел доесть и даже отправил приставленного к нему альсальдца за добавкой.
Только ему принесли вторую миску похлёбки, как появился тан Анлетти — насквозь мокрый и злобный, как вылезшая в полдень ночная тварь.
— Я позаимствую.
Не успел Талиан и глазом моргнуть, как у него прямо из рук увели миску и раздалось голодное чавканье.
— Вы бы одежду отжали, — произнёс он оторопело.
— Бессмысленно. — Тан Анлетти зыркнул на него угрюмо, глотая очередную ложку похлёбки. — Через минуту снова выходить под дождь. Вы прочухались?
— Да. Вполне.
— Тогда я доедаю и идём.
К ним подлетел солдат в коричневой зенифской тунике, поклонился и доложил:
— Мой тан, перекличка окончена. М-мы п-потеряли за переход д-двести п-пятьдесят один обоз.
Промямлил — и рухнул в ноги.
— Что прикажете делать?
По лицу тана Анлетти пробежала мрачная тень. Двести пятьдесят один обоз — это чуть меньше десятой части. Потерять столько за один переход? Немыслимо! Но если подумать…
Обозы шли организованной колонной, всё как обычно, но наверняка среди возниц нашлись и такие, кто торопился и обгонял других. Всё-таки они съехали с имперского тракта, на равнине обогнать было проще простого — ничто ширину строя не ограничивало. Или обоз отстал и потерялся из-за дождя. Или колёса увязли в расхлябанной земле. Или что-то сломалось.
Но всё-таки двести пятьдесят один обоз!
Тан Тувалор обоим голову с плеч снимет, когда узнает…
— Среди них были обозы, везущие казну армий и солдатское жалование?
— Нет, мой тан! Как можно!
— Тогда забудьте. Ждать никого не будем. Искать — тоже. — Тан Анлетти отставил опустевшую миску и посмотрел на Талиана убийственно равнодушным взглядом. — Передайте мой приказ. Мы выступаем немедленно.
Солдат поклонился и унёсся выполнять поручение.
— Вы ничего не предпримете? Но как же так?!
Талиан смотрел на тана Анлетти и ничего не понимал.
— Скоро вы сами всё поймёте. Идём!
Они вышли под дождь: холодные капли застучали по голове и плечам, заставив поёжиться, под ногами захлюпала грязь. У реки тан Анлетти остановился и молча указал пальцем на едва приметные лунки в слое льда.
Тот не только таял, но и разрушался под ударами водяных струй.