Осознание этого простого, на первый взгляд, факта заставило его замолчать.
— Кажется, распогодилось, — пробормотал тан Анлетти, и это были первые слова за последние полтора часа.
За разговором Талиан не заметил, когда дождь сначала выродился в серую морось, а потом и вовсе прекратился.
Солнце пробилось сквозь тучи и полыхало теперь, огненно-рыжее, медленно скатываясь за горизонт. На короткий миг он даже поверил, что всё обойдётся: река, скованная льдом, в золотисто-красных отблесках заката казалась величественной и царственно красивой.
Слишком красивой, чтобы убивать.
Но обоз на середине реки опасно вильнул в сторону. Взвизгнула тележная ось. Заржали испуганно лошади. Лёд треснул, и тан Анлетти схватил его за руку, с места срываясь на бег.
— Нам туда. Быстрее! — выкрикнул тот, и они понеслись вперёд по ненадёжному льду.
Прямо над головой у Талиана развернулся полупрозрачный голубой купол. Он едва успел разглядеть тёмное пятно на середине реки, когда тан Анлетти крикнул:
— Сейчас!
Чтобы обдумать ситуацию, не было времени. Талиан зажал в кулаке золотой треугольник, опустился на одно колено и коснулся ладонью льда.
Сила! Ну же! Ему нужна эта сила!
Талиан тянул из реки тепло, как тогда, когда лежал головой у Фариана на коленях и едва мог дышать. От руки во все стороны расползались завитки морозного узора, сложенного из тысяч смертоносных иголок. Они хищно блестели на солнце, и от их слепящего сияния резало взгляд.
Едва попав в оковы узора, вода замерзала, но вместе с отобранным у неё теплом тяжелели плечи. Будто Талиана отправляли в марш-бросок и всё докладывали и докладывали, докладывали и докладывали в наплечную корзину снаряжение и провизию.
Заморозив подтаявшее тёмное пятно и трещину, Талиан едва смог встать. Его шатало от навалившейся тяжести. Заёмная сила давила на голову, подгоняла сердце и рокотала девятым валом у висков.
— Терпите, — произнёс тан Анлетти, убирая маскировочный купол. — Скоро эта сила вам пригодится.
Но Талиану было не до разговоров. Он ухватил мужчину за руку чуть выше локтя и привалился лбом к плечу, боясь, что если не найдёт опоры, грохнется прямо на лёд.
К несчастью, слова Тёмного тана оказались пророческими.
Не прошло и пяти минут, как один обоз за другим стал проваливаться в реку. Лёд с хрустом ломался под тяжестью поклажи, по поверхности ползли трещины. Но стук сердца у переносицы и у висков заглушал всё: и людские крики, и свист кнута, и перестук лошадиных копыт, и раскатистый плеск, с которым колёса проваливались в воду.
Они метались от одной повозки к другой. Талиан призывал ветер, чтобы удержать и вытолкнуть обоз из воды, и следом замораживал пролом, а тан Анлетти укрывал его действия от посторонних глаз, то ли запрещая солдатам смотреть в их сторону, то ли искажая воспоминания.
Талиан не вникал. Он брал и отдавал силу, пропуская её через себя снова и снова — и с каждым разом у него словно отбирали частицу души. Всё тяжелее было шевелиться: поднимать руки, призывать ветер, даже просто дышать.
Усталость изматывала, мышцы болезненно ныли, но куда страшнее оказалась пустота, медленно разраставшаяся внутри.
Обозы неслись с берега на берег, чтобы быстрей пересечь ледяную пустыню, а ему казалось, что он носит её в душе — такую же безжизненную и холодную.
Талиан поднял руку и опустил. На его глазах зад обоза проваливался с колёсами в ледяную воду, утягивая за собой человека и бьющуюся в истерике лошадь, а он смотрел и не чувствовал ровным счётом ничего.
Ни боли, ни жалости, ни страха.
— Эй! Талиан! Та-ли-а-ан! Волки тебя раздери!
К нему подскочил тан Анлетти, схватил за плечи и развернул к себе. Талиан вяло мотнул головой и с безразличием уставился мужчине в глаза.
— Всё было зря. Мы не сможем заморозить реку. Я не смогу…
— Просто делай то, что делаешь. Не думай.
Талиан обернулся к берегу. У кромки льда томились обозы, готовые по первому знаку рвануть вперёд. Возниц ещё сдерживал приказ сохранять очерёдность, но страх застрять по ту сторону реки, оказавшись оторванным от основных сил, постепенно брал своё.
— Их слишком много. Я раньше сдохну, чем помогу перебраться на ту сторону всем этим обозам.
— Послушай… — Тан Анлетти растерянно заморгал, подбирая слова. — Да, у нас безнадёжная ситуация. Да, мы сильно рискуем. И ещё раз да, мы можем потерять больше людей, чем ожидали при худшем раскладе. Но это нормально. Это рабочая ситуация.