инженеру руку. -- Еще раз благодарю вас! Хайль Гитлер!..
-- Хайль Гитлер! -- вскидывает руку Николай Артурович.
С поздравлениями к инженеру подходят баурат и Вагнер.
Совершая эволюцию, корабль разворачивается и идет к заводскому ковшу.
Из разговора с Вагнером Николай узнал, что эсми-
нец доставит их к третьему пирсу и уйдет к главному причалу
"Зеетранспортшелле", откуда с транспортом выйдет курсом на Севастополь ровно
в полночь.
-- Я бы хотел, господин майор, с комиссией технических экспертов в
последний раз взглянуть на работу двигателей...
-- Да, да, конечно. Это ваше право. Я сейчас договорюсь с
корвет-капитаном. -- Загнер оставил их и поднялся на ходовой мостик.
Корабль подходит к пирсу.
Еще издали Гефт увидел Рябошапченко, Гнесианова, мастера Ляшенко и в
бушлате нараспашку Васю Тихонина.
Эсминец ошвартовался у пирса. Подали трап. Комиссия заводских экспертов
поднялась на корабль и вместе с Гефтом начала спускаться в машинное
отделение. Последним шел Василий Тихонин; он спустился еще ниже, в котельное
отделение. Здесь были два кочегара. Один из них смотрел иллюстрированный
журнал, другой мылся из шланга забортной водой.
Тихонин поздоровался, но немцы не обратили на него внимания.
Парень достал из пачки сигарету, выбросил из топки уголек, прикуривая,
поднял рубаху и незаметно выронил на горку топлива свою ношу. Но, вспомнив
наставление Рябошапченко: "Подальше забрось, чтобы эсминец не подорвался у
пирса!", Тихонин нагнулся, поднял кусок угля и швырнул его в дальний угол
бункера.
Подан трап.
-- Желаю отличного плавания! -- прощаясь с корвет-капитаном, сказал
Гефт и спустился на пирс. Здесь он снова встретился с фрау Амалией фон
Троттер. На этот раз она узнала его и поклонилась, одарив вежливой улыбкой.
Николай сел в "Хорх" адмирала, который любезно предложил подвезти его
на Дерибасовскую.
Совершенно обессиленный, он открыл дверь, не раздеваясь, лег на кровать
и уснул мертвым сном, но ровно в двенадцать проснулся, сел и прислушался...
В это время на выполнение задания уходил "РВ-204".
Утром Николай перехватил извозчика и поехал в "Стройнадзор".
"К баурату или его заместителю, -- подумал он и, Решив, постучал к
Вагнеру.
-- Какое несчастье!... -- встретил его в дверях Вагнер, обнял и усадил
на диван. --Вы уже слышали?
-- Нет. А что случилось? -- внешне сохраняя спокойствие, спросил Гефт.
-- Четырнадцатого в семнадцать часов пятьдесят семь минут на траверзе
мыса Тарханкут взорвался эсминец "РВ-204". От детонации начали рваться
боеприпасы на самоходной барже. Взрывом был поврежден второй транспорт с
пополнением, дал крен и пошел ко дну. Удалось спасти несколько человек...
-- Почему произошел взрыв? -- спросил Гефт.
-- Говорят, что эсминец подорвался на мине. Корпус буквально раскололся
надвое и затонул в течение нескольких минут.
Николай поехал не на завод, а домой, на Дерибасовскую, и записал в
"расход" эсминец и две самоходные баржи с боеприпасами и пополнением.
Тридцать шесть часов из жизни разведчика
Это повесть о советском разведчике, который всю Великую Отечественную
войну работал во вражеском тылу. Ее герой не вымысел автора. Обо всем, что
написано в книжке, рассказал автору чекист-полковник, фамилию которого еще
нельзя назвать.
В этой небольшой повести только один эпизод его работы, только тридцать
шесть часов героизма, продолжавшегося годы. Но и события двух дней могут
многое поведать о твердости и прочности того душевного материала, из
которого сложен характер советского человека.
Убит под Берлином
Нелепый, в сущности, случай грозил провалом. Капитан Шварцбрук лежал
мертвым на дне кузова "карманного грузовика". Осколок или, может быть, пуля
угодила ему прямо в голову. Даже крови почти не было. Обер-лейтенант Либель
посмотрел на желто-черный километровый столб возле шоссе: "До Берлина 30
километров". Дорога была пустынной. Да и кто бы сейчас обратил внимание на
одинокий военный фургон у обочины и офицера возле него. Мало ли что? Может
быть, водитель вышел осмотреть груз или проверить скаты.
Либель захлопнул заднюю дверцу крытого грузового фургона. Вот же
угораздило этого капитана: прошел весь Восточный фронт, несколько операций в
тылу у русских -- и на тебе! Убит под Берлином, за сотни километров от
фронта. Судьба? Обер-лейтенант задумчиво стянул с рук узкие замшевые
перчатки и сел в кабину. Вставил ключ зажигания.
Но куда же все-таки ехать? Сколько сейчас времени? Всего половина
первого. Значит в запасе остается максимум час -- полтора.
Обер-лейтенант Либель вспомнил все события этого утра с самого начала.
Около девяти его вызвал непосредственный начальник -- руководитель одного из
отделений Центра военной разведки подполковник Мельтцер. Рядом с ним у
стола, над которым висел большой портрет Гитлера, сидел знакомый Либелю
офицер службы безопасности "СД" Иоахим Клетц, "чертов полицай", как называл
его про себя обер-лейтенант. Бывший инспектор из уголовной полиции Гамбурга,
Клетц в последние месяцы сделал неплохую карьеру.
Еще совсем недавно он служил в подземной резиденции Гитлера под зданием
имперской канцелярии. Команда, ведавшая безопасностью фюрера, состояла из
бывших детективов уголовной полиции. На этот ответственный пост
штурмбаннфюрер сумел попасть благодаря "решительности и арийской
непреклонности", которую он проявил в борьбе с белорусскими партизанами. У
Клетца не было бы никаких серьезных шансов на дальнейшее выдвижение, если
бы...
20 июля 1944 года в личной ставке Гитлера "Волчье логово", за сотни
километров от Берлина, грянул взрыв. Полковник фон Штауффенберг, участник
заговора высших офицеров и генералов вермахта, пронес в портфеле бомбу
замедленного действия. Она взорвалась во время оперативного совещания. Сам
Гитлер отделался нервным потрясением, однако многим эсэсовцам и офицерам
службы безопасности "СД" эта история принесла немалую пользу. С того дня
Гитлер окончательно перестал доверять даже своему генеральному штабу и
центру военной разведки -- абверу. По его приказу "СС" и "СД" были
поставлены над всеми военными ведомствами.
Вот тогда-то штурмбаннфюрер Клетц, получив к своему чину добавление
"обер", и появился как "чрезвычайный уполномоченный" "СД" в абвере, в отделе
"Заграница". Именно в этом отделе давно и благополучно служил обер-лейтенант
Либель, отрабатывая свое право не быть посланным на фронт.
Способности бывшего полицейского инспектора в роли соглядатая
развернулись в полной мере. С самого первого дня Клетц стал подозревать в
измене всех, начиная с начальника отдела подполковника Мельтцера и кончая
вестовыми. Оберштурмбаннфюрер совал свой перебитый где-то в гамбургских
трущобах нос во все дела, выискивая "шпионов". Внимание бывшего сыщика
привлек и исполнительный обер-лейтенант Либель.
Обязанности Либеля были довольно сложными. Они требовали ловкости и
умения заводить и поддерживать нужные знакомства. Он должен был, как говорят
немцы, "проходить сквозь стены", потому что его функции не всегда
укладывались в рамки служебных инструкций и предписаний. По долгу службы он
встречал и расквартировывал в Берлине секретных агентов абвера перед их
отправкой в русский тыл и, как доверенное лицо разведки, ведал снабжением их