Чабан жестом руки показал на овчарню.
— Там! Спит парашют. А может, не спит — просто так лежит. Кто его знает.
В тени у овчарни лежал на животе мужчина в простой, как у чабана, одежде.
Мы осторожно приблизились к нему. Акифьев встал у головы, я — у ног. Кончиком ботинка дотронулся до ноги незнакомца. Тот резко повернулся и сел, прищурив и без того узкие глаза от солнечного света, ударившего ему в скуластое лицо. Двое простоватых парней в штатском не испугали его.
— Чего надо? — тоном человека, не вовремя разбуженного, спросил он.
Вместо ответа Акифьев скомандовал:
— Руки вверх! — и навел пистолет.
— Вы что, ребята? С ума, что ли, спятили от жары?
Говорил он почти без акцента, четко. Интеллигентное лицо. На вид лет сорок — сорок пять.
— Руки вверх! — повторил я.
Незнакомец, видя, что с ним не шутят, медленно поднял руки.
— Вы за кого меня принимаете? Ошиблись, ребята.
— Ошиблись — извинимся. Время военное, — ответил Акифьев и, обращаясь ко мне, сказал: — Вася, посмотри, что у него там в карманах.
Я провел рукой по карманам. Вынул документы.
— Опустите руки. Но… ни-ни! — предупредил Акифьев и спросил: — Фамилия?
— Наранов.
— Имя?
— Шараб.
Во время краткого опроса Наранов довольно бойкот рассказал, что работал чабаном в Новоузенском районе Саратовской области, недавно поссорился с управляющим отделения и в поисках работы приехал сюда. Помогает чабану пасти овец.
— Зачем неправду говоришь! — воскликнул чабан, приблизившись к Наранову. — Нехорошо неправду говорить. Ты оттуда пришел! — Он показал пальцем вверх. — Зачем пришел — вот и скажи начальникам.
Наранов метнул в сторону чабана недобрый взгляд и опустил голову.
— А что у тебя там? — спросил Акифьев, показывая на мешок, торчавший из соломы.
— Шамовка, белье… — ответил Наранов и подтянул мешок к себе.
— Дай-ка сюда! — Я направился к Наранову, но Акифьев уже выдернул мешок.
В мешке оказалась не только «шамовка», но и карта местности, парабеллум, немецкая портативная радиостанция и взрывчатка…
Допрос продолжался в помещении оперпункта. Наранов дал о себе иные сведения. До войны работал журналистом в Элисте. Был мобилизован в армию. Воевал недолго.
Когда оказался в плену, ему предложили учиться в специальной школе. Согласился. Прошел полный курс. Выброшен для выполнения специального задания — диверсии на станции Верхний Баскунчак.
Станция — в степи. Вокруг ни одного промышленного или военного объекта. Какие могут быть диверсии?
Чтобы понять причину особого интереса немецкого командования к ней, надо вспомнить обстановку лета 1942 года.
Многие тогда, слушая сводки Совинформбюро, впадали в горькие раздумья о судьбах страны: вторично пал Ростов, оставлен Харьков, врагом заняты Краснодар и Ставрополь; немецкие дивизии рвутся к Сталинграду, к Волге; «юнкерсы» и «мессершмитты» бомбят саратовские заводы и железнодорожный мост через Волгу. Стальные артерии, ведущие к Сталинграду, были уже перерезаны, а дорога Казань — Сталинград тогда еще только вводилась в строй.
Все подкрепления Сталинградскому фронту в живой силе и технике, боеприпасах и продовольствии могли осуществляться только по железной дороге Саратов — Астрахань, через Красный Кут на Верхний Баскунчак. Там начиналась ветка до станции Паромная, что находится на левом берегу Волги, почти напротив Сталинградского тракторного завода.
И соль… Озеро Баскунчак давало стране соль. Ее ждали на фронте и в тылу, пекари и фармацевты, предприятия химии и животноводческие фермы.
Немцы почти ежедневно и даже по нескольку раз в день бомбили степную узловую станцию, полагая, что составы из Саратова с техникой и боеприпасами попадают на Паромную только через нее. Они не знали, что задолго до войны здесь существовали другие пути, которые позволяли следовать до Паромной. Об этом неведении немцев свидетельствовала и карта, отобранная у задержанного диверсанта.
От станции уже ничего не осталось, а немцы все бомбили ее, не раз выводили из строя все пути, а грузы, несмотря на это, все шли и шли к Сталинграду…
Наранов показал, что вместе с ним были выброшены в районе станции еще два диверсанта. Один из них в форме старшего лейтенанта, другой в форме капитана. Диверсионная группа получила специальное задание вывести из строя путевое хозяйство узловой станции, оборвать подход к Волге…
Мы начали поиск остальных диверсантов. Если верить Наранову, они были где-то здесь, рядом. Малейшее промедление, и диверсия на новой ветке может совершиться. Искать, искать, искать! Без отдыха, без сна! Все железнодорожники нами были оповещены о выброске диверсантов, ориентированы в приметах.