Когда Максим пришел домой и внимательно осмотрел пачку, то оказалось, что по краям коробки с внутренней стороны были сделаны надписи. Он достал лупу и прочитал имена руководителей двух крупных разведывательных групп, переброшенных на территорию Советского Союза. Против одной фамилии было написано «Мск», против другой — «Члб». Кудря понял — речь шла о Москве и Челябинске.
Максим тут же закодировал текст для передачи в радиоцентр. Потом записал на папиросной бумаге только ему понятными знаками эти фамилии и спрятал бумагу в тайник. Впоследствии, переписанные им в серую школьную тетрадь, эти фамилии открыли список шпионов и предателей, действовавших на территории СССР. Список постепенно пополнялся Максимом, а затем его помощниками. В нем 87 фамилий и адресов. Если бы Максим сделал только это, то и тогда он мог бы считать свое задание выполненным.
Через некоторое время они увиделись снова, и Тарас сообщил о том, что в Борисполе находится немецкий военный аэродром, забитый самолетами, а в районе Дарницы — еще 50 бомбардировщиков и что гитлеровцы усиленно оборудуют аэродром в Броварах. Но самое интересное, о чем он сообщил Максиму, — это то, что вокруг Винницы в районе сел Стрижавка, Михалевка и других населенных пунктов, расположенных неподалеку от шоссе Винница — Житомир, ведется строительство особо секретных подземных сооружений.
— Почему вы считаете эти сооружения секретными? — спросил Кудря.
— Потому, что ни один из военнопленных, работающих на этом строительстве, больше не вернется в свой лагерь, — лаконично пояснил Тарас.
Кудря только зубами скрипнул, но промолчал.
— Вам, наверное, деньги нужны? — спросил Тарас после паузы.
— Нет, — отказался Кудря. Он не хотел показывать Тарасу, что советский разведчик нуждается в деньгах.
— Будьте осторожны, — предупредил его Тарас. — Каждый день к нам поступают заявления на коммунистов и работников НКВД. Я по возможности стараюсь уничтожать их, но, поймите, все заявления я порвать не могу. Поэтому какая-то часть честных людей гибнет по доносам предателей.
Тарас куда-то уезжал, и они договорились встретиться через две недели.
Когда солнце уже было на закате, их привезли на аэродром — большое поле, перепаханное колесами «дугласов», неподалеку от Москвы. Трое надели парашюты, а четвертый помог им затянуть лямки и проверил, хорошо ли пригнали вещевые мешки. Трое несли на себе килограммов по двадцать груза: радиостанцию, батареи, оружие. Было очень тихо и холодно, и в этот апрельский вечер они поеживались в своих тонких демисезонных пальто.
— Через четыре часа будете на месте, — сказал майор. — Там уже тепло. — И он вынул из кармана шинели пачку папирос: — Покурим перед дорогой?
Покурили.
— Пароль еще не забыли? — улыбнулся майор.
Трое засмеялись и ответили хором:
— «Чи тут живе Иван Данилович?»
— Так. Адрес?
Каждый назвал адрес Максима.
В Центре узнали, что Кудря сидит без рации, и подготовили ему радиста и двух связников. Они везли ему деньги и важные инструкции.
Самолет помигал бортовыми огнями, приглашая их в кабину. И трое пошли к трапу, помахав майору рукой. Он еще долго стоял на краю аэродрома с маленьким листиком картона в руке — фотокарточкой разведчиков, которую ему положила на ладонь, прощаясь, Лидия.
И потом, поздно ночью, сидя в своем кабинете в высоком сером доме в центре Москвы, он смотрел на этот фотоснимок и размышлял о радиограмме, только что переданной с борта «дугласа». Летчик сообщал, что в районе Белой Церкви был встречен сильным зенитным огнем и вынужден выбросить разведчиков далеко от Киева, под Могилев-Подольском. И майор подумал: удастся ли ему когда-нибудь еще увидеть этих ребят: веселую девушку Лидию, Анатолия и Алексея.
Сколько их, таких же смелых, сильных, влюбленных в жизнь юношей и девушек, полегло той весной на холодной земле Украины, застигнутых безжалостной автоматной очередью! Пусть же несколько эпизодов, рассказанных Лидией и Анатолием о том, как шли они к Максиму, напомнят и о тех, кто никогда не сможет поведать о себе, — о славных чекистах-парашютистах, погибших в годы Отечественной войны.
Приведенные ниже эпизоды мы прочитали в одном из томов «Дела Максима». Сначала слово Анатолию Трусову.
«Я приземлился на окраине села Политанок Могилев-Подольского района Каменец-Подольской области и попал прямо во двор на проволоку, к которой была привязана собака. Она подняла страшный лай. Груз дернул меня назад, и я упал на какие-то бревна, ушиб позвоночник, но сознания не потерял. Поднялся и начал резать лямки, чтобы освободиться от парашюта, который зацепился за вершину тополя. На лай выскочило несколько мужчин. Они стояли возле хаты, но подойти близко не решались и вполголоса переговаривались между собой: «Смотри, человек!», «Да он не один, их еще много летит». Я же в это время тащил за стропы парашют. Трещали, ломаясь, ветки, отчаянно лаял пес, но я все никак не мог стянуть парашют. Сил не хватало. Хотя, впрочем, и без него было достаточно ясно, что я прибыл сюда не совсем обычным путем. Об этом говорили и моя каракулевая новая шапка, и городское пальто, и борода. Весной в этом районе в шапке никто не ходит, кроме того, немцы издали приказ, запрещающий носить бороду, и в каждом небритом подозревали партизана. Пришлось уходить, оставив парашют на дереве».