Гайдар. Ошеломить-то мы можем, не раз ошеломляли, а вот окружить и уничтожить...
Мирон. Это реже получается...
Горлов. Смотря у какого командующего. Ты, товарищ Гайдар, приказ-то подписал?
Гайдар. Подписать — подписал, все кажется верным, но рука у меня дрожала, как никогда.
Горлов. Это потому, что штатский дух из тебя еще не вышел. Всегда у тебя рука дрожит. Что смущает?
Гайдар. Да вот этот клин, Колокол. А вдруг здесь...
Горлов. На войне, дружище, всегда «вдруг». Дерзать надо. Верно, начальник штаба?
Благонравов. Взвешивать и дерзать — так говорил Мольтке.
Огнев. Неточно, товарищ начальник штаба. Мольтке говорил: сперва взвешивать, а потом дерзать. Сперва взвешивать, что соответствует — семь раз примерь, а один отрежь.
Горлов. Правильно.
Огнев. А раз правильно, то приказ ваш, товарищ командующий фронтом, меня очень смущает как командующего армией, хотя как человека радует, и очень, потому что Вороньи Плоты — моя родина и там мой отец. Вдруг жив?
Горлов. Вот и здорово! Освобождай отца.
Гайдар. Как же это получилось, что отец ваш там?
Огнев. Осенью, во время прорыва, Вороньи Плоты были захвачены внезапно немцами.
Горлов. Ну давай, давай, юноша! (Смеется.) Он у нас в щелкоперы записался. Читал его беседу о связи?
Гайдар. Читал.
Горлов. В писатели полез! Во! (Смеется.) Давай!
Огнев. Вы всегда смеетесь надо мной. Но, поверьте, меня это ничуть не трогало б, если бы потом над нами не смеялась действительность.
Горлов. Это ты к чему? Выкладывай начистоту.
Огнев. Этот приказ напоминает мне прошлый, когда вы тоже смеялись надо мной.
Горлов. И хорошо делал. Ведь немцев тогда мы побили и город взяли.
Огнев. Город взяли и немцев побили. А чем взяли? Кто победил? Взяли доблестью бойцов, геройством средних и младших командиров. Победил боец вопреки приказу, который поставил войска в самые невыгодные условия. Это факт.
Горлов. Интересно. Дальше. (Записывает.)
Огнев. А дальше — повторяется та же история. Вы говорите о дерзости. Никакой в этом приказе дерзости нет. Она тут и не ночевала. Потому что нет в нем мысли, все берется на «ура», на «авось», как будто бы противник перед нами дурак и спит. Разве так окружают? Вы просто одним махом начертили круг, а нам: скачи, ребята, с двух сторон, замыкай! Если хотите, я докажу это по любому пункту. Куда вы, к черту, хотите послать танковый корпус? Ведь ясно: только я рвану вперед немцы сразу выпустят танки на мои тылы...
Горлов (перебивает). Довольно, генерал-майор Огнев! Ты забыл, что находишься не на комсомольском собрании, а у командующего фронтом. Я вызвал тебя не для дискуссии.
Огнев. Я давно вырос из комсомольского возраста.
Горлов. Вырос. Да видно, что недавно. Иначе не перебивал бы командующего.
Огнев. Виноват, товарищ командующий.
Горлов. То-то ж. А ты как, старина? Что ус крутишь?
Колос (встал, взволнованно). Товарищ командующий! Дорогой Иван Иванович! С тобой я всю гражданскую войну прошел, вместе мы начинали, вместе переживать доводилось и радость и горе, умереть за тебя готов! Но правда — выше всего. А правда на стороне генерал-майора Огнева. Танковый корпус не угонять надо черт знает куда, а придать армии Огнева.
Горлов. Хватит! Война — это риск, а не арифметика, пора знать.
Гайдар. А по-моему, война есть расчет, арифметика. Может быть, все-таки выслушаем?
Горлов. Для меня все ясно. А ты, если хочешь слушать, так вызови их к себе. Вопросы по существу будут?
Молчание.
Будут вопросы?
Огнев. Никак нет, товарищ командующий. У меня только вопрос к начальнику штаба.
Благонравов. Прошу.
Огнев. Начальником разведотдела у нас еще этот, Удивительный?
Благонравов. Да, полковник Удивительный.
Огнев. Простите, но он врет на каждом шагу. Ведь на станции свыше двухсот танков.
Горлов. Что такое? (Смеется.) Откуда они, с луны упали?
Огнев. Вчера один пленный показал — триста, другой — двести. Даже если взять среднюю цифру...
Горлов. Оба наврали. Мало они врут? Запугать хотят. Это их метод. (Нажал кнопку.)
Входит адъютант.