Переждем метель.»
Развернуться на узкой дороге оказалось непросто. Машины буксовали, моторы надрывно ревели. А снег всё падал и падал, словно пытаясь укрыть белым саваном следы войны.
В деревне их встретила тишина. Пустые дома, выбитые окна, брошенные сады. Только в крайней избе теплился огонек.
«Господи, живые души!» — старушка в платке выглянула на стук. «Заходите, родимые! У меня печка топлена.»
Раненых размещали по избам. Благо, деревня оказалась не маленькой — десятка полтора домов. Елена хлопотала возле мальчика, отпаивая горячим молоком — старушка поделилась последним.
«Ванечкой зовут,» — рассказывала она Сергею. «Из соседней деревни. Говорит, немцы пришли, мама спрятала его в погребе, а сама… сама не успела спрятаться…»
Сергей молча сжал кулаки. Сколько их таких — осиротевших, замерзающих, потерянных… «Товарищ старший лейтенант!» — в дверь постучали. «Там у Петренко шов разошелся!»
Снова работа. Снова борьба за жизнь. Елена привычно подавала инструменты, в свете керосиновой лампы её руки казались прозрачными.
«Устала?» — спросил он, заканчивая перевязку.
«Нет,» — она покачала головой. «Не имею права уставать. Там Ванечка один…» Он поймал её руку — холодную, дрожащую: «Иди к нему. Я справлюсь.»
Их пальцы на мгновение переплелись — без привычных перчаток, кожа к коже. По телу пробежала теплая волна, словно весеннее солнце коснулось сердца.
А за окном метель пела свою песню. Белую, зимнюю, похожую на колыбельную. И где-то там, за снежной пеленой, была война. Но здесь, в натопленной избе, теплились жизнь и надежда.
«Знаешь,» — Елена баюкала уснувшего Ванечку, — «я раньше не верила в ангеловхранителей. А теперь… Теперь верю. Они должны быть. Иначе как объяснить, что мы нашли его? Что успели?»
Сергей присел рядом: «Может, мы и есть чьи-то ангелы? Те, кто должен хранить, спасать, возвращать к жизни.»
«Как думаешь, что с ним будет?»
«Не брошу,» — вдруг твердо сказал он. «Довезем до большого города, там детдома есть. А после войны.» «После войны?» — она подняла на него глаза.
«После войны заберем. Если ты… если ты не против.»
Она прижалась щекой к его плечу — первый раз так открыто, так доверчиво: «Не против. Совсем не против…»
К утру метель стихла. Они снова грузили раненых, проверяли повязки, считали километры до следующего пункта. Ванечка ехал в кабине первой машины, крепко прижимая к себе краюху хлеба — гостинец от старушки.
«Спасибо, родимые!» — она крестила их вслед. «Храни вас Господь!»
А они ехали вперед. Туда, где гремела канонада, где их ждали раненые, где каждый день надо было снова и снова быть сильными. Быть ангеламихранителями для тех, кто нуждался в помощи.
Потому что на войне важно не только выживать. Важно оставаться людьми. Важно верить в чудеса. Важно любить.
Деревня не хотела отпускать их. Местные жители, узнав о медиках, потянулись за помощью — кто с застарелой болью, кто с простудой, а кто просто за добрым словом.
«Сестричка, миленькая,» — пожилой колхозник держался за спину, — «хоть чем помогите. Третий месяц разогнуться не могу, а работать надо — фронту хлеб нужен.»
Елена доставала последние лекарства, делилась бинтами, учила делать компрессы из подручных средств. А Сергей оперировал при свечах старика с ущемленной грыжей — нельзя было ждать.
«Господи, спасители вы наши,» — шептали женщины, украдкой крестясь. «Как ангелы с неба.»
К вечеру из леса вывели двух окруженцев — обмороженных, голодных. Местные прятали их в землянке, но без медицинской помощи солдаты могли не дожить до утра.
«Задержимся на день,» — решил Сергей, глядя на термометр. «Не довезем иначе.» Елена молча кивнула. Она понимала — каждая спасенная жизнь на счету.
Ванечка уже освоился, помогал носить воду, грел бинты у печки. В его глазах появился живой блеск — первый признак того, что детская душа оттаивает.
«Тётя Лена,» — позвал он вечером, — «а правда, что ангелы белые?»
«Правда,» — она присела рядом. «Только они разные бывают. Некоторые в белых халатах ходят.» «Как вы с дядей Сережей?»
«Как все врачи и медсестры.»
«А я видел…» — мальчик задумался. «Когда в погребе сидел, совсем замерз и маму звал. И вдруг светло стало, тепло. Будто крылья меня укрыли.»
Елена прижала его к себе, пряча слезы. Вот оно — чудо жизни, чудо спасения, чудо веры. А ночью она писала письмо — первое за долгое время:
«Мамочка, родная! Я теперь точно знаю — ангелы существуют. Они среди нас. В каждом, кто спасает жизни, согревает души, дарит надежду. И знаешь… кажется, я встретила своего ангела-хранителя. Только он не знает об этом.»