«Знаете,» — Елена присела рядом со старой медсестрой. «Когда Сергей уехал, я вдруг поняла — теперь я должна быть сильной за двоих. Словно его глазами смотрю на всё, его мерой измеряю.»
«Это любовь, девонька,» — улыбнулась Мария Петровна. «Она не только сердце меняет, но и душу растит. Особенно здесь, на войне.»
«Сестричка, тяжелые!» — в землянку вбежала запыхавшаяся Зина. Две новенькие санитарки, Таня и Валя, растерянно застыли у входа.
«Так, девочки, вспоминаем, что я говорила,» — Елена мгновенно собралась. «Таня — готовишь перевязочный материал, Валя — за стерильным инструментом. И без паники!»
Она действовала чётко, уверенно — как учил Сергей. Его голос словно звучал в ушах: «Главное — спокойствие. Раненые чувствуют нашу уверенность.»
Вечером, заполняя журнал дежурств, Елена достала его последнее письмо: «Родная моя, горжусь тобой. Помнишь наш разговор о том, что настоящий медик — это не только умелые руки, но и сильный характер?»
А утром она уже учила молоденьких санитарок:
«Смотрите, как правильно накладывать повязку. Каждое движение должно быть уверенным. От этого зависит не только удобство раненого, но порой и его жизнь.»
«Сестрички, миленькие,» — тяжелораненый метался в бреду. «Воды!»
«Тихо, родной,» — Елена приложила прохладную ладонь к его лбу. «Таня, смотри внимательно — при таком ранении нельзя давать много жидкости сразу. Только смачивать губы.»
Она показывала движения — точные, выверенные. Как когда-то ей показывал Сергей. А в памяти всплывали его слова: «В медицине мелочей нет. Каждая капля может решить судьбу.»
«Валечка, бинтуем плотнее,» — теперь она учила вторую санитарку. «Видишь, как кровь проступает? Значит, первый слой недостаточно тугой.»
Вечерами, когда затихал медсанбат, она писала ему:
«Любимый, сегодня учила девочек. Таких же неопытных, какой была я в первые дни войны. И вдруг поняла — все твои уроки, все твои слова живут во мне. Я словно передаю частичку тебя им.»
А утром пришло его письмо:
«Родная, получил сводку о работе медсанбата. Горжусь тобой. Ты стала настоящей старшей сестрой — той, что не просто выполняет работу, а создает команду. Помнишь, как отец говорил: „Хороший врач лечит болезнь, великий — лечит больного, а мудрый — учит других.“»
«Елена Александровна,» — Таня держала в руках свёрнутый бинт. «А правда, что вы каждый вечер пишете доктору Вишневскому?»
«Правда,» — Елена улыбнулась. «Это помогает мне быть сильнее.»
«А мы… мы тоже заметили,» — добавила Валя. «Когда вы рассказываете, как правильно делать перевязки или ухаживать за тяжелыми, словно его словами говорите.»
В этот момент привезли новых раненых. И снова — команды, перевязки, уколы. Но теперь рядом с ней работали уже не растерянные девчонки, а уверенные медсестры.
«Знаешь, Леночка,» — сказала вечером Мария Петровна. «Анна Павловна гордилась бы тобой. Ты не просто заменила её как старшая сестра — ты создала что-то новое. Словно связала невидимой нитью всех нас — и опытных, и молодых.»
А ночью, когда медсанбат затих, она писала:
«Любимый, сегодня поняла самое главное. Мы с тобой — как два крыла одной птицы. Даже в разлуке мы делаем общее дело. Ты там спасаешь жизни, я здесь учу других их спасать. И в каждой спасенной жизни, в каждой перевязке, в каждом добром слове — наша общая любовь.»
Война учила их многому. Но главный урок они постигали вместе: любовь — это не только чувство. Это ещё и служение. Служение людям, долгу, профессии. И чем больше отдаёшь, тем больше получаешь взамен.
А где-то там, в другом медсанбате, Сергей читал её письма и улыбался. Его любимая девочка стала настоящей старшей сестрой. Той, что умеет не только выполнять, но и вести за собой. Той, что превращает страх в мужество, слабость — в силу, а простую работу — в высокое служение.
Потому что на войне все по-настоящему. И любовь — тоже. Она не только греет сердце, она меняет души, растит характеры, закаляет волю. И нет силы важнее, чем эта тихая, самоотверженная любовь, что спасает жизни и учит других их спасать.
История 4
Метель
Февраль 1942 года словно решил испытать медсанбат на прочность. Метель выла уже третьи сутки, превращая дороги в непроходимые сугробы. Связь с передовой то и дело прерывалась, а термометр упорно показывал минус тридцать.
«Товарищ старшая сестра!» — в землянку влетел связной, весь облепленный снегом. «Там… там разведгруппа не вернулась! И санитарная повозка где-то застряла с ранеными.»