Вспомнились слова отца: «Хирург не имеет права сомневаться. Сомнение — враг решительности, а без решительности в нашем деле никуда.» Глубокий вдох. Выдох. «Я справлюсь. Должен справиться.»
В палатке медсанбата пахло эфиром и кровью. Раненые поступали непрерывным потоком. Сергей едва успевал осматривать вновь прибывших, сортировать по степени тяжести.
«Сестра! В перевязочную, срочно!» — его голос уже охрип от команд.
И тут он увидел её. Тоненькая медсестра в туго затянутой косынке ловко перевязывала раненого. Движения чёткие, уверенные — сразу видно, не новичок. «Елена Воронова,» — представилась она на бегу. «Третий год после училища.»
Что-то было в этой девушке особенное. Не только профессионализм, четкость движений, собранность. Какая-то внутренняя сила, спокойная уверенность, передающаяся раненым. Они затихали под её руками, доверчиво подставляя израненные тела под бинты и йод.
«Странно,» — думал Сергей, украдкой наблюдая за её работой. «На войне нет места личному, здесь только долг, только служба. Почему же я не могу оторвать от неё взгляд?»
Времени на знакомства не было. Очередной налет, очередные раненые. Капитан Соколов оперировал уже шесть часов без перерыва.
«Вишневский, к столу! Будешь ассистировать.»
Осколочное ранение брюшной полости. Сложный случай. Пот заливал глаза, руки немели от напряжения, но он не позволял себе ни секунды слабости. Каждое движение должно быть точным, каждый шов — идеальным. Где-то на краю сознания пульсировала мысль: «Вот она, настоящая хирургия. Не учебники, не лекции — реальная борьба за жизнь.»
Елена словно читала его мысли, подавая инструменты на долю секунды раньше, чем он успевал их запросить. Их пальцы встречались над операционным столом, и каждое прикосновение отдавалось где-то глубоко внутри странным теплом.
«А ты молодец,» — Соколов одобрительно кивнул после операции. «Руки хорошие.»
Передышка выдалась только к вечеру. Сергей вышел из палатки, с наслаждением вдохнул свежий воздух. Рядом присела Елена, протянула кружку с водой.
«Тяжело первый день?»
«Уже не первый. Война идёт четвертые сутки.»
Они помолчали. Где-то вдалеке грохотали взрывы. Небо окрасилось закатным заревом — или это горел очередной город?
«У меня брат на границе служил,» — тихо сказала Елена. «Третий день нет вестей.»
Сергей хотел что-то ответить, но тут раздался крик: «Воздух!!!»
Налет начался внезапно. Они едва успели укрыть раненых. Бомбы ложились совсем рядом. Елена прижалась к нему, дрожа всем телом.
«Не бойся,» — он сам не понял, как эти слова вырвались. «Прорвемся.»
Страх пришел позже, когда всё стихло. А в момент налета было только четкое понимание: надо действовать. Защитить раненых, сохранить инструменты, спасти медикаменты. Елена работала рядом, и её присутствие придавало сил.
Когда всё стихло, начали разбирать завалы. Одна из бомб попала в соседнюю палатку. Раненых успели эвакуировать, но все медикаменты и инструменты.
«Война странно меняет людей,» — думал Сергей, помогая грузить раненых в машины. «Или просто показывает их истинную суть?» Он смотрел, как ловко Елена организует погрузку, как успокаивает испуганных бойцов, как находит время для каждого. «Настоящая фронтовая сестра. Настоящий ангел милосердия.»
«Собираемся! Приказ на передислокацию!» — майор Громов был краток.
Через час медсанбат уже грузился в машины. Елена помогала Сергею переносить тяжелораненых. Их руки случайно соприкоснулись — словно электрический разряд пробежал по телу.
«Спасибо,» — она чуть улыбнулась. «За поддержку.» «Прорвемся,» — повторил он, уже увереннее.
Ночь накрыла колонну машин плотным покрывалом. Где-то вдалеке грохотали взрывы, но здесь, в кузове санитарной машины, царила почти мирная тишина, нарушаемая только стонами раненых.
Сергей проверял повязки, считал пульс, делал назначения. Работа, спасительная работа, не дающая времени на лишние мысли. И все же… все же перед глазами стояло лицо Елены, её сосредоточенный взгляд над операционным столом, легкая улыбка, промелькнувшая в момент их короткого разговора.
«Война все спишет,» — говорили старшие товарищи. «На войне каждый день может стать последним.» Но он гнал от себя эти мысли. Не время. Не место. Сейчас главное — спасать жизни. А чувства… чувства подождут.
Впереди была дорога на восток. Отступление. Но они знали — каждый спасенный боец вернется в строй. Каждая спасенная жизнь — это удар по врагу.