Фрося незаметно приблизилась к ничего не замечающим вокруг парням.
Они настолько увлеклись беседой, что сразу не заметили рядом стоящую женщину, но, когда она обратилась к ним на чистейшем польском языке, от удивления уставились на неё, буквально, чуть не открыв рты.
Фрося отлично понимала, что ей и ребятам из Польши опасно вести разговоры возле слоняющейся по набережной толпы, ведь среди них могли быть и люди из КГБ.
Поэтому можно только перекинуться двумя-тремя фразами на коротке, чтобы не вызвать нездоровое любопытство у возможных ищеек.
Фрося с обвораживающей улыбкой заметила:
— Как я рада приветствовать почти своих земляков в этом городе, куда я попала совершенно случайно и, вы меня простите, но я никак не могла пройти мимо, услышав с детства родную речь.
Молодые офицеры, в свою очередь, выразили радость и своё почтение, такой элегантной и красивой землячке и пригласили пану, вечером посетить приморский ресторан, где они сегодня с другими офицерами с их корабля, собираются отметить заход их торгового судна в этот порт, находящийся на краю света.
На что Фрося им заметила, что ничего не имеет против, но она отдыхает и проводит время в компании подруги, которая не знает и слова на польском.
Ребят это нисколько не смутило, они наоборот обрадовались, что их сугубо мужскую компанию разбавят очаровательные женщины, одна из которых говорит на чистейшем польском языке и будет отличной переводчицей подруге, хотя многие из офицеров неплохо изъясняются на русском языке.
Договорившись о времени и месте, где молодые люди их встретят, Фрося откланялась и подошла к Аглае.
Та сидела по-прежнему на парапете, насупившись и не поворачивая голову в сторону подруги.
Фрося присела рядом, положила руку на плечо рассерженной Аглаи и чмокнула её в щёку:
— Дурёха, разве ты не понимаешь, что нам выпал отличный шанс, не маячить здесь на толкучке, а сбыть товар на иностранный корабль.
Это, конечно, опасно, но мы ведь не будем спешить, познакомимся с людьми, войдём к ним в доверие, а там, кто его знает, может и выгорит.
— У тебя всё выгорит, с твоей хваткой не в Советском Союзе надо было жить, а к капиталистам подаваться, всем Морганам и Рокфелерам носы бы утёрла.
— Аглашка, где ты такого нахваталась?
— Нет, только ты одна умная, а все вокруг дураки, тоже, небось, газеты читаем и телик смотрим.
— Аглашенька, ты и дальше намерена портить себе и мне настроение?
Я ведь у тебя не громоотвод, не могу же постоянно тебя успокаивать, ублажать и нянёхаться с тобой, как с малым дитём.
Возьми себя в руки и вспомни для чего мы сюда приехали.
— Помню, помню, но за твоими зигзагами у меня не получается успевать.
Фроська, я не дуюсь на тебя, я злюсь на себя, насколько ты продвинутая, настолько я забитая, в своём Таёжном за прилавком магазина превратилась в тупое бревно, а ведь когда-то тоже была девка шустрая и за словом в карман не лезла, а теперь брюзжу словно древняя старуха.
— Так, моя старуха, некогда нам с тобой здесь рассиживаться, нас вечером ждут подвиги и блестящие мужчины в ресторане.
— Фросенька, а ты случайно не забыла, что я нахожусь в трауре и ещё не прошло трёх недель, как я похоронила своего Коленьку?
— Да, ничего я не забыла.
Начнём с того, что ты его уже назад не воротишь, а никто тебе не мешает думать и почитать его светлой памятью.
Ты знала для чего мы сюда приехали, а посещение сегодня ресторана это не развлечение, а часть нашей работы.
Уясни, мы с тобой туда идём не развлекаться, а налаживать партнёрские отношения.
Аглая неожиданно резво вскочила на ноги и своей крупной ладонью хлопнула Фросю по спине:
— Ты не дашь, ни в трауре побыть, не позлиться на тебя, ни спокойно умереть.
На кой чёрт, я в своё время, тебя пригрела на груди?!
Смеясь и пикируясь, женщины быстро зашагали в сторону гостиницы.
Глава 33
Вернувшись в гостиницу женщины стали спешно готовиться к их вечернему выходу в ресторан.
У коридорной позаимствовали утюг, выгладили выходные платя и по очереди приняли душ.
Пока Аглая намывалась, Фрося заказала разговор с Москвой.
Прошла уже неделя, как она покинула свою квартиру и с тех пор ни разу не разговаривала по телефону с младшим сыном.
Хоть её Сёмка был достаточно самостоятельным, но всё же он пока оставался мальчишкой семнадцати лет.
Чуть больше месяца до выпускных экзаменов, а тут весна наплывает, одаривая теплом и кружа головы любовным дурманом, особенно юным.