Парень приветливо осклабился:
— Дамочки, а какая у вас полундра, крейсер тонет?
Фрося оглянулась и на всякий случай шёпотом поведала о сути их просьбы.
Парень не спеша, вылез из кресла, прошёлся до коридора, глянул внимательно в обе стороны, вразвалочку возвратился к женщинам, взял Фросю за локоть и вывел наружу.
Придержав за плечо на ступеньках и понизив голос почти до шёпота, осведомился:
— Милейшая ты понимаешь, что сейчас июль месяц на дворе, разгар сезона?
Чтобы ты знала, сюда приезжают в основном группами, а вы вдвоём будете кидаться в глаза, как две пальмы посреди площади.
Фрося расстегнула ридикюль.
— Закрой, не тряси бабками на улице, ветер подхватит, не догонишь.
Сейчас ещё очень рано, рабочий день Натальи Ивановны не начался.
Я замолвлю ей за вас, конечно, нужное словечко, но этого будет маловато.
— Нет вопросов, скажи только, сколько.
Слушай барышня, ты резвая, как тот понос, в Одессе никогда не спешат купюрами трясти, так можно и порчу на себя накликать.
Если найдём для вас подходящее местечко, а главное, чтобы вы ей понравились, тогда и разгуляешься, что-то подсунешь, что-то посулишь, ясненько.
— Жень, твоё море тоже ещё больше посинеет.
— А как же иначе, нельзя без якоря в плавание выходить, только учти мадам, главный корпус тебе не обещаю с отдельным туалетом и душем.
— Женя мы не гордые, но устрой, пожалуйста, что-нибудь более-менее человеческое.
— За кого вы меня держите, всё, что от меня зависит, получите — поверьте и в других корпусах неплохо, только все эти услуги на несколько комнат, но зато в толпе вас никто не сфотографирует.
— Жень, мы ведь бабы деревенские, не к такому привычные.
— Ох, не похожа ты на Дуньку с трудоднями, не похожа.
Кидайте здесь возле моего кресла свои чемоданы, не волнуйтесь, всё будет надёжно сохранено лучше, чем в Швейцарском банке.
Дуйте в какую-нибудь столовку подзаправиться завтраком, лучше это сделать на проспекте Шевченко, потом подгребайте сюда, к двенадцати явится Натали.
Пока добирались до турбазы и вели переговоры с Женчиком, время улетело стремительно, уже шёл десятый час, желудок не двусмысленно напоминал, что пора подкрепиться.
Подруги особо не заморачиваясь, выйдя на проспект Шевченко, увидев первую попавшуюся едальню, а это была Студенческая столовая, решили тут и позавтракать.
Слипшиеся макароны с котлетой, в которой главная составляющая была хлебом, желудок не наполнили, но аппетит отбили напрочь.
— Аглашка, не могу сказать, что всю жизнь лакомилась только разносолами, но эта поедуха превзошла всё мною раньше пробованное.
Думаю, что даже мои свинки в Поставах не стали бы это кушать.
— Фроська, а меня эта еда вполне устраивает, за месяц десять кило бы скинула только так.
Смеясь и подтрунивая над собой и друг другом, спросив у прохожих дорогу к пляжу, двинулись по аллее Аркадии в сторону моря.
Дело шло к полудню, на пляже от огромного количества людей не было места, куда камню упасть.
Заняты были все лежаки и на песке разложив подстилки в разнообразных позах валялись сотни, а может быть тысячи отдыхающих, желающих превратиться по цвету кожи в жителей Африки.
В спокойном на этот момент море из воды торчали, как селёдки в бочке, разных цветов и оттенков головы купающихся.
Смех и визг детей, окрики взрослых, команды спасателей и музыка, создавали ощущение праздника и невообразимой суматохи.
— Фросенька, и это ты называешь отдыхом, одно только успокаивает, что тут есть бабы потолще меня.
— Подружка не хнычь, меня Марк научил, как правильно использовать время и море на юге — надо вставать пораньше и едва рассветёт двигать на пляж, чтоб занять лежаки и успеть покупаться в чистом и безлюдном море.
Потом надо сходить позавтракать, будем надеяться в турбазовской столовой жрачка будет получше, чем мы сегодня свой желудок ублажали, а затем можем вернуться обратно на пляж.
В такое время, как сейчас, здесь делать нечего, нам же с тобой сгореть не хочется, соберём манатки и рванём в свою комнату, где спокойненько покемарим, а вечерком или опять сходим покупаться или направим лыжи в город, тут мне говорили, есть на что посмотреть.
— Фроська, я просто диву даюсь, глядя на тебя, смотрю на это лежбище одурманенных солнцем и сама уже почти сдурела, а ты всё раскладываешь по полочкам, будто всю жизнь только и делала, что посещала черноморские пляжи.
— Глаш, но ты ведь знаешь, что только три последних года я отдыхала на юге и то под тщательной опёкой Марка, а это я тебе доложу инициативу мою обрезало на корню.