Но добежать до ведьмы девушка не успела- и так не тихие удары, что сопровождали бой двух коров, живой и мёртвой, сменил совершенно оглушительный треск: кость била по кости.
Рябушка-Дочка, одолевая Коровью смерть, частыми мощными толчками пятила костяной скелет к ближайшему костру. Дотолкав, с бешенной силой ударила рогами. Пока Коровья смерть своим жутким черепом трясла, Рябушка-Дочка, отойдя на несколько шагов, разбежалась и закинула зло ходячее в костёр. Напоследок ударив скелет как-то хитро, и Коровья смерть рассыпалась грудой костей.
Без главного упыря и Коровьей смерти, остальных одолели. Основной урон упырям наносили трое конных и Рябушка-Дочка. Княжич и двое дружинников рубили нечисти головы, люди кольями добивали. Рябушка-Дочка сходу прижимала очередного упыря рогом к земле и ждала пока его обезглавят. И убитых среди людей больше не было.
Когда со всеми упырями, кроме нескольких, стоявших в стороне кучкой, не принимавших участия в сражении и не кидавшихся на людей, было покончено, останки нечисти собрали и свалили в костёр. Перенесли и уложили изломанное тело Златы, а сверху, чтоб жарче и дольше горело, перекидали дрова из других костров.
От Люта не осталось ничего, кроме золы, маленькой кучки почти истлевших костей и голого черепа. Но Фрося смела в поганую лопату, которую, видать из ближайших домов притащили, и останки, и землю с места, где упырь истлел. Ей так было спокойнее. И высыпала всё в костер, кинув туда же и лопату.
А ведьма закинула в костёр череп. – Люди, кто следит за костром, вытащите мне этот череп через полчаса. Неждан заберёт. Вот и мой черёд пришёл череп на ограду добавить.
16
Чуть развиднелось, и костёр, где сгорали останки нечисти, не был уже таким ярким пятном. Люди, кто мог, осматривали поляну и, если находили пропущенные останки, собирали и переносили в костёр. Бабы и девки обходили лежащих на земле, перевязывая раны.
Фрося вышла в центр поляны, упала на колени, закрыла глаза, и, с силой вонзив рог в землю, приложила с двух сторон от него к земле свои саднящие от порезов руки. – Мать Сыра-Земля, вы, пресветлые Боги, вы пращуры наши, земной поклон вам от людей за помощь! Мы сдюжили!
Руки запекло так, что девушка вскрикнула и, открыв глаза, удивилась - по земле словно лёгкая дрожь пошла, от рога, почти не видного из земли, дрожь медленной волной, заметной по качающейся траве потекла к краям поляны. Раненые что люди, что кони, до кого такая волна доплывала, вставали, люди с удивлением оглядывали излеченные раны. Но не все. Несколько тел, после прикосновения волны, вздрогнув, вытягивались и замирали. Навсегда…
Исцелённый Вадим встал, встряхнулся, непонимающе оглянулся и вдруг метнулся к Третьяку Силычу. И что-то сказал. Тот, насмешливо хмыкнув, кивнул, одобрительно хлопнул парня по плечу и приобнял за плечи Любаву. Вадим с удивлением понял, что смешная неумеха принимала участие в бою. В руках девушки всё ещё был изрядно изгвазданный осиновый кол, рукава рубахи - порваны и в крови, а голова Третьяка Силыча – перевязана куском вышитого подола. На шаг подале нашлась и Светана, на её рубахе из недобелёного полотна и тёмной понёве кровь не так бросалась в глаза, в руках чернавка крепко держала вилы. И только Красы нигде не было видно.
Мельникова семья перекинулась, из одежды на отце и сыновьях были только штаны, на мельничихе – рубаха, всё чистое, не рваное и нечем не заляпанное. И теперь семья сидела на земле и настороженно оглядывалась. Пока огромный староста, за семерых поработавший в битве и хорошо понимавший цену проявленной в бою доблести, не хлопнул гулко по плечу мельнику левой рукой, потому что правая, почти отгрызенная упырями и только что залеченная, боль ещё помнила. После чего поклонился всей мельниковой семье в пояс, молча.
Потом земная волна дошла до оставшихся упырей. Жуткий облик изменился, на поляне стояли обычные люди. До восхода оставалось немного времени, стало почти светло и хорошо видно лица. К ним сразу бросились, неверяще всматриваясь в лица, обнимая, причитая и заливаясь слезами.
Отдельно стояли две помогавшие Фросе упырихи и молодой парень. В толпе охнула одна из женщин постарше, - сосед наш. Я ж из Калачей. Тому лет тридцать исчез. А оно вот как.
Прозрачная упыриха обрела телесность, и стала красавицей, подойдя к Фросе она осторожно коснулась руки девушки. – Ты знаешь, кто я?