- Пытаюсь написать новую мелодию к песне Чанёля, но пока что глуховато.
- Понятно, - кивнула девушка, пошла к чайнику и клацнула кнопку, активируя нагрев. Опершись бедрами о край столешницы, она вяло покосилась на холодильник и, подумав, что, возможно, в нем найдется что-то вкусненькое, подошла и заглянула внутрь. Взгляд тут же упал на небольшой пирог, с виду похожий на вишневый, и, сузив глаза, Имма пробормотала:
- Ты ходила в кондитерскую?
- Что? – растеряно переспросила Мина и, заметив, куда смотрит сестра, покачала головой: - Нет, это Сухо заходил. Жаловался на жизнь.
Раздраженно закатив глаза, девушка захлопнула холодильник и, услышав звук закипевшего чайника, подошла к столу. Подтянув чашку, она насыпала немного заварки и быстро залила, после чего расположилась напротив родственницы за столом и строго посмотрела ей в глаза:
- Пожалуйста, не принимай подобные подачки от этой семьи.
Мин удивленно свела брови и сняла небольшие очки, которые надевала только тогда, когда выводила свои скрипичные ключики на полосатых листах. Отложив предмет и ручку, девушка подперла ладошками подбородок и внимательно взглянула на сестру, заинтересованно приоткрыв губы:
- Интересно, почему я не должна этого делать?
- Потому что я не хочу иметь ничего общего с ними, - будто само собой разумеющееся пояснила Имма. При воспоминании о Сехуне и его неожиданном поцелуе по коже бегали мурашки, а в области сердца предательски щемило. Становилось трудно дышать и хотелось попросту стереть себе память, чтобы не мучиться. В такие моменты девушка напоминала самой себе отравленную собаку, успевшую наесться яда, но, так как организм умирает очень медленно, мучающуюся от смертельной боли, скручивающей желудок. И один Бог знает, когда отрава полностью убьет ее, не слушая сознание, требующее как можно скорее избавить его от этого ужаса. Примерно тоже самое ощущала и она, и это было намного хуже любой болезни или травмы.
- Хм, - задумчиво коснулась виска Мин и отвела взгляд, перебирая в голове различные фразы, требующиеся для данного разговора. – Я знаю, что мы с тобой не особо близки, но чувствую, что в этот раз все намного запутаннее, чем обычно. Я имею ввиду то, что творится в твоей душе.
- Ох, только давай без философских рассуждений, ок? – поморщилась Имма, отпивая горячий напиток из дымящейся кружки. Она знала этот тон сестры, когда та пыталась вывести ее на откровение, но еще ни разу ей этого не удавалось, просто потому что девушка не готова была довериться той, кто и свою-то жизнь устроить не в силах. Ей казалось, что стоит раскрыться Мине - и она станет частью всех проблем, волнующих Имму, а это было бы уже просто слишком.
Но в этот раз, язвя сестре, она втайне хотела, чтобы та не сдавалась и все же довела дело до конца. Ей хотелось рассказать все, что накопилось за эти дни, будто это могло избавить ее от напряжения и тяжести создавшихся от словно перемешанных миксером чувств.
- Что-то произошло между тобой и Сехуном? – спокойно поинтересовалась Мин, благополучно игнорируя предыдущую фразу сестры. – Что-то, что заставило тебя влюбиться в него?
- Кто тут влюбился? – сорвалась брюнетка, прошивая родственницу недобрым взглядом. – В этого себялюбивого чурбана, которому нужны лишь подруги на одну ночь?!
- Понятно, - перекрестила пальцы девушка, и Имма запоздало осознала, что, в общем-то, практически все и выложила одной фразой. Обречённо вздохнув, она отодвинула чашку в сторону и упала на вытянутые перед собой руки, пряча лицо за длинными волосами.
- Бесит.
Мин снисходительно улыбнулась и ласково погладила сестру по волосам, начиная свою лечебную моральную лекцию:
- Я когда-то влюбилась в мальчика… Он был моей первой любовью, а еще самым популярным в школе, – брюнетка напряглась, вслушиваясь в рассказ сестры и слегка морщась от щекотных касаний ее пальцев. – Он сказал, что если я дам ему пощупать свою грудь, то женится на мне. Я тогда была совсем глупая и наивная, даже ни разу не целовалась. Поэтому когда услышала это - обрадовалась и, конечно же, согласилась. А потом этот мальчик показывал всем фотографию моей почти отсутствующей груди всему классу, потому как оказалось, там был не только он, а еще его друг, фотографирующий из-под парты. Наверное, я была слишком увлечена, чтобы заметить его.
- Вот сучёнок, - гневно выдохнула Имма, продолжая лежать, но теперь в жилах кипела злость к мелкому засранцу, позволившему себе так опозорить ее сестру. Да будь ее воля, он бы лишился всех важных частей тела! Мина тихо рассмеялась, продолжая поглаживать макушку девушки:
- Но знаешь, я тогда осознала, что нельзя быть такой доверчивой. Что мужчинам нужно только одно и они совсем не умеют любить. Вот поэтому я никогда не завожу долгих отношений и меняю парней как перчатки. Нет, я не считаю, что всю жизнь проведу одна, спя с кем попало, но уверена, что все еще не готова довериться мужчине полностью.
Имма чуть дернула головой, показывая, что слушает ее. Было странно вот так внезапно узнать что-то столь щекотливое и позорное о сестре, но она была рада этому. Почему-то на сердце стало тепло, и километры, установившиеся между ними за все прошедшие года, вдруг стали уменьшаться.
- Но я верю, что есть и другие мужчины. Они способны любить. Иначе говоря, собственники, однолюбы. Те, кто, влюбившись единожды, больше не полюбят никогда. Они как волки, знаешь… И мне бы очень хотелось встретить такого, но, кажется, пока что не судьба, а вот тебе удача все же улыбнулась.
Девушка дрогнула от последних слов и, покачиваясь, поднялась, откинувшись на спинку стула. Мина слабо улыбалась, ласково глядя на сестру, словно знала что-то важное.
- Сухо часто заглядывает днем, и он всегда любит поболтать и пошутить. Но сегодня он был сам не свой.
- Почему? – хриплым от волнения голосом спросила девушка, внимательно слушая родственницу. Сердце забилось быстрее, и что-то тяжелое, похожее на камень, образовалось в желудке. – Что он сказал?
Мина мрачно отклонилась и, скрестив руки на груди, ответила:
- Он сказал, что Сехун в последнее время весьма странный. Он часто пьет и возвращается поздно ночью, к тому же недавно с кем-то подрался и, судя по всему, этот кто-то хочет отомстить, потому что на его мобильник постоянно приходят сообщения с угрозами. Ему звонят, но он игнорирует и отмалчивается. Постоянно пропадает и прогуливает уроки. Типичный подростковый кризис, я бы сказала, да вот только что-то тут не так.
- А его брат разве не знает, чем занимается Сехун? – пробормотала Имма, глядя сестре прямо в глаза и чувствуя, как засосало под ложечкой от волнения. – Он же должен быть в курсе…
- Сехун - очень скрытный парень, - покачала головой Мина. – Он всегда был таким, мрачным, отстраненным. Но Сухо сказал, что брат сильно изменился после перехода в новую школу и он думает, что причина тому ты.
- С чего бы мне… - пролепетала брюнетка, опуская глаза вниз, чтобы сестра не заметила меланхоличного блеска вперемешку со странной радостью.
- Да хотя бы с того, что он общался только с тобой, - пожав плечами, ответила Мина. – Поэтому я и говорю, что, возможно, он именно тот тип парней, который я тебе назвала раньше. Но у Сехуна сейчас какие-то проблемы, связанные с чем-то неблагоприятным и устрашающим. Сухо говорит, что иногда, отвечая на звонки, он резко бледнеет, ему становится плохо, а затем хватает свой шлем и уносится прочь на ночь глядя. Его пару раз видели в клубе с девушками, но, тем не менее, он все равно возвращается домой, пусть и под утро.
Услышав про ночные гуляния Сехуна, брюнетка хмуро поджала губы и медленно поднялась со стула:
- Знаешь, это вообще не мои проблемы. Мне кажется, ты все надумала и я здесь совсем ни при чем. Может, ему какая-то моделька не дала, вот он и бесится.
- Мало ли что он наговорил тебе, - будто не слыша ее, сказала Мина. – Возможно, он успел осознать свою ошибку.
- Если бы успел, то пришел бы и сказал, а в остальное я не верю, - отказала Имма и хотела было пойти к себе, как сестра, поднявшись следом, подошла к ней и успокаивающе положила руку на плечо: