Внутренние стеночки плотно сжались вокруг моего члена, когда оргазм прошел сквозь Адриану. Я прижался к ее губам, и продолжил мощно и быстро врезаться в ее киску, схватив за бедра, впиваясь в кожу пальцами. Я застонал, и она засосала мою нижнюю губу в рот.
Я несколько раз скользнул и выскользнул из тела Адрианы, прежде чем кончил. Мой член дернулся, выстрелив соки на бедра Адрианы и капот. Я прижался лбом к ее груди. Мы оба задыхались и были покрыты потом.
Выпрямившись, я помог Адриане подняться. Она поправила платье.
— Подожди секунду.
Я вернулся в машину и достал из бардачка влажные салфетки.
— Предусмотрительно.
Я достал несколько салфеток и вытер бедра своей жены. Ее щеки покраснели от смущения. Это меня забавляло. Она вытворяла такое, но смущалась из-за того, что я вытер с нее свою сперму.
— Нам пора.
Я проверил свой телефон. Тео звонил три раза.
— Так скоро? Я думала мы проведем больше времени наедине.
— Тео звонил несколько раз подряд. Это что-то важное.
— Ладно, поехали.
Адриана самостоятельно спрыгнула с капота. Я мгновение понаблюдал, как покачиваются ее бедра, прежде чем сел в машину.
Не успели мы переступить через порог дома, как в главной гостиной раздался звон бьющегося стекла. Я вытащил свой пистолет. Адриана сделала то же самое.
— Иди за мной! — прошипел я.
Адриана послушно спряталась за моей спиной.
— Тео, прекрати! — раздался крик Маттео.
Я вбежал в комнату. Тео громил гостиную, когда Маттео и Ромео предпринимали тщетные попытки успокоить его. Я убрал пистолет.
— Адриана, иди в нашу комнату.
— Нет, Адриана. Будь так добра, останься, — прошипел Тео, делая шаг в ее сторону.
Я преградил ему путь.
— Защищаешь ее? Сам же говорил, что тебе нахуй не сдалась ее задница.
— Что произошло? — просил я.
— Разве твоя новоиспеченная женушка не рассказала тебе радостную новость?
— О чем ты говоришь? — спросила Адриана, подходя ближе.
Я обернулся, чтобы сказать ей держаться подальше, когда Тео оттолкнул меня и схватил Адриану за горло. Моя жена с вызовом посмотрела на Тео.
— Отпусти ее, — приказал я.
Тео не сразу же отступил. Он холодно улыбнулся, сжав горло моей жены сильнее и отпустил ее. Я приблизился к Адриане, просканировав ее тело глазами, прежде чем встать перед своим младшим братом.
— Ты больше не сделаешь этого, Тео. Ты больше не тронешь мою жену, Тео. Ты мой брат, но, если ты сделаешь это снова, тебе придется жить с последствиями.
Мы столкнулись, и на мгновение я подумал, что Тео достанет нож или пистолет и кинется на меня. Я не хотел этого. Я сильно заботился о своих младших братья, в любом случае больше, чем заботился об Адриане. Я не хотел устраивать драку из-за девушки.
Тео опустил голову, но также резко поднял ее. Его глаза, залитые ненавистью, уставились на мою жену.
— Отец приказал мне жениться на ее младшей сестре.
Адриана фыркнула, но, когда поняла, что Тео говорит серьезно, удивленно хлопнула глазами.
— Не делай вид, будто ты не замешана в этом дерьме! Это все твоих рук дело!
— Что ты вообще несешь, Тео? Откуда мне было знать, что твой отец хочет тебя женить? Мои родители вообще не задумывались над свадьбой Авроры.
— В этом нет никакого смысла, — сказал я. — Мир уже установлен. Зачем заключать союз с еще одной Бертини?
— Не произноси мою фамилию так, словно она проклята.
— Но она проклята, — выкрикнул Тео. — От нее одни несчастья.
— Прекрати орать на меня!
Ромео подошел к моей жене и положил руку ей на плечо. Адриана улыбнулась ему.
— Адриана, тебе лучше уйти, — сказал я.
— Я провожу, — предложил Ромео.
Адриана хотела поспорить, но Ромео, схватив ее за руку, увел прочь из гостиной.
Тео пнул журнальный столик и тот завалился набок.
— Ты же знал, Нико. Как ты мог не знать?
— Я не знал, Тео. Клянусь. Если бы я был в курсе планов отца, то первым же проголосовал против Авроры. Они не спрашивали моего мнения, очевидно зная, каким будет мое решение.
— Ты же чертов андербосс.
— Как будто нашему отцу не плевать. Уверен, он согласился женить тебя на Авроре, зная, как сильно ты возненавидишь это.
Тео не ответил мне. Он рухнул на диван и закрыл лицо руками. Я впервые видел брата сломленным, разбитым. Потерявшим надежду.
— Я попробую все исправить.
— Нечего исправлять, Нико. Решение окончательно и обжалованию не подлежит.
— Ей всего шестнадцать, они не расскажут об этом журналистам.
— Да плевать они хотели на журналистов, прессу и прочую хуйню. Отец уже объявил это об этом в “Семье”. Теперь она обещана другому.