И доверительно сообщила, что через два дня — в воскресенье 4 апреля — Ленин будет ждать их на даче «Ваза». Добраться туда несложно: по Финляндской дороге до станции Куоккала, затем по бугру двигаться тропой через лес…
У Фрунзе оставалось два свободных дня, и он поехал в свой институт.
Ему разрешили сдать экзамены в зимнюю сессию, если он обратится с заявлением в дни летних вакаций…
Воскресным днем ивановцы сошли с поезда на станции Куоккала. Огляделись, «хвоста» за ними не было. И, словно гуляючи, отправились по указанному адресу: на взлобок, еловым лесом и березовой рощей, по утрамбованной снежной тропе.
Ленин жил на даче «Ваза»: ее снял у шведа его старый друг-врач, большевик Гавриил Давидович Лейтейзен (Линдов).
Домик был двухэтажный, с мезонином, выступавшим в виде башенки, и с просторной летней верандой с узкими разноцветными стеклами. Ленин и Крупская жили внизу. Сюда и явились ивановцы. Но они были не одни: Владимир Ильич пригласил еще трех делегатов с Урала и одного — из Харькова.
Встретил он товарищей в прекрасном расположении духа — оживленно, просто, весело.
Был он лыс. Но рыжеватая бородка и словно бы запущенные усы кустились задорно. И ростом не выделялся. И черный костюм, жилет, галстук, ботинки — все было обычным, не для парада. Правда, говорил он громко, голосом высоким и резким, и как бы заполнял им до отказа небольшую комнату, где расположились гости.
Но трудно было выдержать взгляд его карих, пристальных глаз с хитрой лукавинкой. И обаяние его имени поначалу сковывало. Однако все это скоро отошло на второй план: Ильич быстро ходил по комнате, вперекрест обращаясь то к одному, то к другому. И казался просто старшим товарищем с железной логикой и на диво подвижным умом: он в два счета помогал любому собеседнику сформулировать его ответ — точно, метко. Вот уж поистине чувство мысли, сила мысли, блеск мысли! И в этом он был не сравним ни с кем!..
Об этом апрельском дне у Ленина оставил воспоминания H. Н. Накоряков. «Встреча была так сердечна, что мы сразу почувствовали себя давно знакомыми. Разместились в светлой, чисто прибранной и довольно просторной комнате на нескольких простых табуретках и садовой скамейке. Кроме этой скромной мебели, в комнате с обеих сторон стояли аккуратно заправленные железные кровати, похожие на больничные. Обстановку дополнял небольшой столик в простенке, видимо заменяющий письменный.
Владимир Ильич сразу стал душой беседы: он живо интересовался революционным движением на местах, условиями жизни рабочих, нашими биографиями, нашим образованием, даже тем, что мы читали, какие собрания проводили с рабочими перед съездом, какие издавали листовки, как понимаем задачи партии в революции».
Ленин говорил о том, как важно создать на всех крупнейших предприятиях крепкие большевистские организации. И чтоб в них были рабочие от станка, способные руководить самоотверженной борьбой против самодержавия и капитализма.
«В беседе В. И. Лениным особое внимание уделялось 1905 году. Невольно возникли разговоры о событиях на Талке, о Горловском вооруженном восстании (Донбасс)… В. И. Ленин незаметно руководил беседой, приближая ее к основным вопросам идейной борьбы с меньшевиками. Вывод напрашивался сам собой: мы, большевики, не должны позволять меньшевикам принижать роль пролетариата и его партии в развитии революции.
Центром своих направляющих замечаний в этой беседе В. И. Ленин сделал именно защиту большевистской оценки революции 1905 года и перспектив ее дальнейшего развития. Он обращал наше внимание на то, что борьба на съезде должна быть принципиальной.
Его короткие, но яркие высказывания произвели на всех нас неизгладимое впечатление. Мы получили действенную и крепкую зарядку… Едва ли вся литература, прочитанная нами при подготовке к съезду, дала нам столько, сколько эта беседа с Лениным. Мы были буквально очарованы силой революционной убежденности, простотой и доступностью Владимира Ильича.
Мы не замечали времени… Только тогда, когда нас позвали пить чай, мы увидели, что прошло больше трех часов, что наступил вечер.
За чаем было не менее оживленно. Мы сидели в комнате, «меблированной» некрашеным большим кухонным столом, табуретками и садовой скамейкой, но чай, приготовленный тут же на керосинке и поданный с баранками, казался очень вкусным.
За чаем В. И. Ленин, как он сам сказал, «освидетельствовал» каждого из нас, каждому посоветовал, как приодеться, как держать себя в дороге и на улице иностранного города; добродушно посмеялся над некоторыми отечественными деталями нашей одежды: картузиками, часовыми цепочками, вышитыми рубашками-косоворотками, чесучовыми манишками «фантази» под галстук, шнурочками с шариками — сразу же выдающими «русаков». Он посоветовал нам принять обычный вид средних европейских рабочих. А в заключение с теплой улыбкой добавил: