Если бы такая операция — переход Белой возле Тюкуневой — осуществилась, то для Уфимской армии Колчака возникала угроза большого мешка, глубокого окружения.
Фрунзе, как видно, уже успел неплохо изучить психологию колчаковских генералов.
Тотчас для предотвращения наметившейся опасности генерал Ханжин бросил к Тюкуневой лучшие свои, хотя уже и битые Чапаевым силы— каппелевские войска.
Бойцы 24-й Железной предпочли бы, вероятно, тоже, как говорится, «на полном серьезе» схватиться с каппелевцами и поколотить их не хуже, чем это проделали в свое время чапаевцы, однако приказы Фрунзе тоже привыкли уже считать «железными».
«Демонстрация, и только!»
Обстрел района Тюкуневой продолжался… Снаряды Железной дивизии сбивали с высоких красностволых сосен холмистого правобережья пушистые кроны, а ответные снаряды каппелевцев подымали гейзеры воды из мелких болотцев и озерков на низменных местах левого берега. От Уфы продолжали перебрасываться подкрепления, Каппель и Ханжин нервничали.
Только этого и нужно было Фрунзе. Теперь можно было начинать не демонстративное, а подлинное форсирование Белой в каком-нибудь вполне неожиданном месте. Таким местом намечен был Красный Яр, ниже Уфы, где река делала петлю, клином вдаваясь в расположение красных войск.
Здесь была сосредоточена двухбригадная группа 25-й Чапаевской дивизии, продолжавшей быть основной ударной силой Михаила Васильевича Фрунзе.
Форсирование Белой должно было начаться внезапно с отвлекающей широкой демонстрацией и использованием местных переправочных средств.
Прощупывание слабых пунктов врага было предпринято в ряде мест. В ночь на 5 июня разведывательные группы чапаевцев сумели незаметно для белых захватить небольшой плацдарм в излучине реки Белой у Красного Яра. Одновременно с этим войска 24-й дивизии начали демонстрацию наступления на реке Белой, километрах в тридцати южнее Уфы.
7 июня утром вновь Фрунзе приехал на берег Белой к Чапаеву и приказал ему начать переправу предстоящей ночью.
— Ткачами начнем, Василий Иванович!
Чапаев покрутил ус, помолчал и сказал:
— Да они уж и так себя показали, товарищ командующий. И под Бугурусланом и под Белебеем… Пускай бы другие начинали…
— Начнем ивановцами, товарищ Чапаев, — повторил командарм твердо, и возражать Чапаев уже не стал.
Поздно вечером два пароходика с паромами (чапаевцы захватили их у белых незадолго до форсирования) повезли на вражеский берег бойцов 220-го Иваново-Вознесенского полка. Ни звука, ни огонька.
Самым тихим ходом шли паромы.
Тих, безмолвен был и противоположный берег. Белые не ожидали тут переправы.
К рассвету ивановцы были полностью переправлены на вражеский берег. Загрохотали собранные у Красного Яра батареи. Под прикрытием артиллеримского огня ткачи пошли в наступление и быстро опрокинули ошарашенного внезапным ударом противника. К пяти часам утра ивановцы заняли деревню Турбаслы и двинулись дальше к Уфе. Уфимские колокольни были уже им видны.
Но в половине восьмого утра неприятель оправился и повел отчаянную контратаку. Офицеры с револьверами шли за цепями, убивая на месте каждого, кто останавливался.
— Утопить красных, сбросить их в реку! — бешено кричали они.
Ожидая подкреплений, ивановцы стойко отбивали надвигающиеся цепи врага. Вскоре кончились патроны. Для обороны остались одни штыки. Подкрепление задержалось. Артиллерия белых заградительным огнем перекрыла дорогу с тыла. Несколько патронных двуколок с боеприпасами взорвалось на пути к 220-му полку от попавших в них вражеских снарядов.
Фрунзе с берегового бугра внимательно следил за ходом боя. Вокруг разрывались снаряды, обдавая его землей. Лошадь фыркала и пятилась. Фрунзе видел, как трудно было сейчас иванозцам.
Враг все смелел, все нажимал. И вот ряды ткачей дрогнули. Они начали медленно отступать. Но когда они уже были близки к тому, чтобы совсем смещать свои расстроенные ряды, ивановцы вдруг увидели, как перед фронтом появилась на конях группа людей во главе с командующим.
— Друзья! Ивановцы! Отступать нам нельзя! За мной! Вперед!
Словно электрический ток прошел по рядам:
— Фрунзе… Фрунзе с нами! Наш Арсений…
Спрыгнув с коня, выхватил Фрунзе у ближайшего бойца винтовку и двинулся против белых, уверенный, что полк пойдет за ним. Командир полка повторил команду:
— Ткачи! Ивановцы! Вперед! За командующим!..
Без стрельбы, со штыками наперевес, кинулись ивановцы за Михаилом Фрунзе.
— Вперед, товарищи! — время от времени подбадривал он бойцов, ведя их бегом на опешившего неприятеля.