– Случайно, – хохотнул я.
– Ну ты силён, дружище! – хлопнул меня по плечу Мишка.
– Из небольшого количества разрозненных фактов сходу смог выявить причины и следствия.
– Да ладно уж, чего там, не перехваливай меня! – ответил я смущённо. – Биологи и сами пришли бы к таким же выводам, только, возможно, чуть позже.
– Вот именно, что позже! А в нашем деле главное везде успеть, а ещё лучше – опередить злоумышленников. Поверь, что каждая мелочь и каждая минута ценится у нас на вес золота. Так что не скромничай, а прими благодарность от всего нашего департамента! – Миша привстал с кресла и обозначил полупоклон, приложив правую руку к груди.
– И если уж быть до конца откровенным, –мой приятель задумчиво постучал пальцами по столу, – то сообщаю тебе по большому секрету, что наше подразделение образовано совсем недавно и мы до сих пор ищем подходящую кандидатуру на вакансию штатного аналитика. Нам как раз не хватает такого человека, как ты, умеющего работать с информацией и делать быстрые и правильные выводы.
Миша с сожалением вздохнул, глядя на меня и продолжил:
– Но не идут сюда грамотные специалисты. Зарплата у нас так себе… Плюс ограничения, связанные с гостайной, запрет на поездки зарубеж, ненормированный рабочий день. Короче, обходимся мы пока без аналитика. И поэтому я действительно очень рад тому, что ты решил немного нам помочь, так сказать, на добровольных началах. Вот тебе за это презент лично от меня.
И Миша достал из ящика стола бутылку виски «Гленливет» пятнадцатилетней выдержки.
– Ничего себе! – ахнул я. – А с бюджетом у вас, похоже, не всё так плохо, как ты говорил. Этот вискарь стоит никак не меньше десятки!
– Бери, не стесняйся, – улыбнулся мой приятель. – Эта бутылка проходит по статье «представительские расходы», которая щедро пополняется нашим руководством.
– Ну тогда ладно. Большое спасибо, —я положил бутылку в портфель.
– Ладно уж, не томи, давай рассказывай новые гостайны, зря я, что ли, подпись о неразглашении поставил, – шутливо попытался направить я разговор в нужное русло.
Миша помолчал с полминуты, о чём-то думая, и наконец произнёс:
– Ладно, будет тебе гостайна. Я пригласил тебя сюда, чтобы услышать твоё мнение ещё по одному очень странному делу.
– Что за дело? – оживился я.
– Есть одно происшествие, к которому даже не знаю, с какой стороны подступиться. Миша уселся поудобнее в кресле и продолжил: – Пять дней назад к нам из морга поступила информация об одном необычном трупе. Это был труп женщины тридцати – тридцати пяти лет. Обнаружил её дворник рано утром двадцатого июля на скамеечке в Царицынском парке. Женщина не подавала признаков жизни, и дворник вызвал ей скорую помощь. Приехавшие медики констатировали смерть незнакомки и вызвали полицию. Вместе с нарядом полиции прибыла и следственно-оперативная группа. Судмедэксперт констатировал смерть женщины примерно пять – шесть часов назад. Поверхностных повреждений обнаружено не было, и труп отправили в морг.
– Хм, странно, – отреагировал я.
– Что странно? – переспросил Михаил.
– Странно, что информация об этой покойнице была направлена в ваш департамент. Вы же вроде бы занимаетесь только странными и необычными случаями?
– Так ты дослушай сперва до конца. Я тебе ещё не всё рассказал, – отреагировал мой приятель. – Нам это дело передали уже после получения крайне необычной информации от патологоанатома.
– Поясни, – потребовал я.
– Когда патологоанатом освободил труп от одежды, чтобы провести вскрытие, он обнаружил удивительную вещь – тело женщины как будто бы состояло из фрагментов двух разных тел. Туловище, ноги от колен и выше, руки от плеч до локтевого сустава, судя по старой, дряблой и сморщенной коже, должны были принадлежать пожилому человеку в возрасте семидесяти пяти – восьмидесяти лет, а лицо, шея, небольшой участок кожи под шеей, а также кисти и запястья рук и нижние части ног говорили о том, что возраст их владелицы не превышает тридцати пяти лет. И ещё. Волосы на голове у неё были сбриты, и на женщине был модный парик с красивыми темными волосами. Одета она была в строгий деловой костюм с юбкой до колен и блузкой по локоть, поэтому все участки со старой кожей были скрыты под одеждой и этого кожного диссонанса никто видеть не мог.
– Интересно, – задумчиво произнёс я, ослабляя галстук. – А какие-то следы операций или шрамы в местах, так сказать, соединения старой и молодой кожи вы не обнаружили?