*
Больно ударило по глазам - так, что пришлось зажмуриться и лишь через несколько секунд понемногу приоткрывать веки. - Вот и утро наступило, - пробормотал Беркут и подумал, что, вероятно, это так и есть. По времени этого часового пояса наступило утро, начинался активный "рабочий день". А ведь его наверняка ищут, только скорей всего, ищут на поверхности, думая, что он заблудился или утащен медведем где-то там. Вряд ли кто-то из знавших его в последние дни подумает, что он попросту сбежал. На такого дурака или на самоубийцу он всё-таки не похож. А что, если включили свет, чтобы прочесать эти коридоры? - Эй! Э-эй! Я здесь! - в надежде крикнул Беркут и прислушался. Тишина. Такая, что в ушах стоял тонкий-тонкий писк. Или звон, как его называют люди, говоря о "звенящей тишине". Итак, - провёл мысленную саморевизию Беркут, - В ушах... пусть будет - звон, в животе - возмущённое изумление от долгого отсутствия еды, в горле и во рту - сильнейшая сухость. Хреновченко. Но стоять на месте - глупость. Надо это было сделать в самом начале, как только заблудился. Встать на месте прямо ещё на первой лестничной клетке и орать - и пусть бы потом все обсмеялись, хоть до коликов. Всё лучше, чем как сейчас. Сколько там человек может прожить без воды? Двое или трое суток? Не помню. Выбираться надо, вот что. Легко сказать... Автомат Беркут уже не нёс на себе, а тащил опущенным в пол и издающим противный громкий скрежет. Он придумал себе оправдание - а ну как опять какой-нибудь абасы встретится, со своей способностью к усилению гравитации на отдельных предметах? Кто сказал, что абасы тут был один? Никто не сказал. А жаль. Уж он бы этого "никого" сейчас так схватил за ремень, что никуда бы тот не делся, пока в обитаемые места не вывел. Беркут продолжал идти, даже не пытаясь уже понимать - ходит ли он по кругу, уходит в даль или возвращается к лестнице, по которой спустился сюда. Каску и маскировочный костюм он давно оставил лежащими на полу, когда присел отдохнуть, тёплую куртку расстегнул, чтобы было легче дышать. А дышать приходилось труднее, потому что идти становилось всё тяжелее. И, главное, заставить себя идти было трудно. Клонило в сон, наступала апатия, хотелось прилечь у стеночки и не вставать... Когда ему попалась очередная бронированная дверь, он остановился и с минуту просто смотрел на неё, пытаясь сообразить - как давно он видел такие? Видел ли он их вообще в коридоре этого уровня? Потом Беркут подошёл к двери, поднял автомат и прикладом с силой ударил по тому месту, где он предполагал замок. Раздался скрежет и дверь чуть приоткрылась наружу. Не меняясь в лице, Беркут взялся за толстый тяжёлый край и потянул его на себя. Свет от коридора осветил впереди круглое помещение с широким и высоким, в человеческий рост, пирамидальным выступом в металлическом полу, выкрашенным зелёной краской. Стены помещения были обшиты металлом, и по одной из стен куда-то вверх вели металлические скобы. Беркут осторожно сделал шаг вперёд, следя за тем, чтобы дверь за его спиной не закрылась, и задрал голову вверх. Верх был так далеко, что свет не проникал туда, так что был он тёмен и не проглядывался. Солдат уже понял - он находился в пустой ракетной шахте.