Старенький армейский "пазик", дымно потарахтев по улицам зимней столицы, привёз Беркута на сборный пункт. Там он разделся, его бегло осмотрел врач, ничтоже сумняшеся определивший новобранцу категорию "А" - годен к военной службе без ограничений. Сняли отпечатки пальцев, выдали вещевое обеспечение - бельё, тёплые вещи, форму, высокие берцы, связанные между собой шнурками, и верхнюю одежду. Берцы с матерчатыми вставками и явно хлипкими подошвами доверия не внушали. Наверняка придётся покупать за свой счёт неуставные ботинки или сапоги. Переодевшись, собственную, "гражданскую" одежду Беркут сложил в мешок, который предназначался для передачи родным. У Беркута, впрочем, родных не было и отдавать его вещи было некому. Но он уже привык от задания к заданию полностью переодеваться, в прямом и переносном смысле этого слова. Борьба с нечистью требовала разъездного образа жизни и отсутствия долговременных связей с кем бы то ни было. Снабдили его и несессером - сумкой призывника, содержащей джентльменский набор для ухода за собственным телом и одеждой с обувью, после чего сразу повезли на аэродром.
*
Грузный армейский самолёт с практически единственным пассажиром, если не считать сопровождающих, вылетел без задержки. Беркут про себя подивился той скорости и, если так можно выразиться, затратности, с которыми его отправляли к месту службы - то ли парень, под именем которого он идёт служить, настолько допёк кого-то "полномочного", что со средствами не считаются, то ли и впрямь нечисть на архипелаге совсем распоясалась и его помощь требовалась незамедлительно... Офицер - "покупатель" из воинской части провёл с новоиспечённым призывником полагающуюся индивидуальную беседу во время полёта. Сначала он достал из кармана памятку, которую велел зачитать будущему солдату вслух. Умерив порыв добавить в свой тон насмешливой назидательности для слушателя, Беркут невозмутимо прочитал: - Новая Земля - архипелаг в Северном Ледовитом океане, состоящий из двух островов - Северного и Южного, разделенных проливом Маточкин Шар. Острова архипелага расположены между Баренцевым (теплым) и Карским (холодным) морями. Морской арктический климат характеризуется неустойчивой, циклонической погодой, ураганными ветрами, резкими температурными колебаниями, большим количеством осадков, которые выпадают двести шестьдесят дней в году.
Потом офицер, дождавшись, пока Беркут рассмотрит приложенную к памятке схематичную карту архипелага, добавил от себя: - Новая Земля - это полигон для испытания ядерного оружия. Но взрывы там с восьмидесятых годов не производились. Вообще у нас служат те срочники, которые живут и выросли на северах да в Сибири, они люди привычные. Срочников всегда привозят после учебки и только летом. Круглогодично одни контрактники служат. Но ты, - гыгыкнул офицер, - как я понимаю, случай особый. Земляков там у тебя не будет, да и по национальности, как правило, отбирают туда только русских солдат. Так что прими добрый совет - лучше не выпендривайся. За тобой будут присматривать, сам понимаешь. Заодно помогут, если будут трудности. Инструктаж пройдёшь на месте. После этого Беркута оставили в покое и он, спрятав озябшие ладони в рукава куртки, и так соединив руки, уснул. Проснулся только когда самолёт стал снижаться. После посадки в Архангельске они пересели в другой военный самолёт, который сразу же вылетел на архипелаг.
Выглянув в иллюминатор, Беркут с интересом рассматривал землю, ожидающую его защиты. В тёмном небе гористый и заснеженный рельеф островов показался ему похожим на позвоночник древнего исполинского животного, выбеленный временем.
- Сейчас тут переход от полярной ночи к полярному дню, - пояснил сопровождающий офицер, тоже любовавшийся в иллюминатор, - Полярная ночь заканчивается. Ну а с марта по сентябрь уже всё время только день будет. - Это хорошо или плохо? - полюбопытствовал Беркут, не разобравшийся в интонации сопровождающего, - В смысле, полярный день наверное лучше, чем полярная ночь? Безопаснее для людей. - Для людей безопаснее, да... - задумчиво ответил офицер. Тон его ответа как бы подразумевал, что для кого-то другого днём опаснее, чем ночью. Для кого? Для зверей? Или - для нелюдей? От расспросов Беркута остановил приказ столичного военкома "не будоражить" непосвящённых.
Аэродром посёлка Рогачёва встретил новобранца светом мощных фар, суровым завывающим ветром, поднимающим вверх клочья из мелких и колючих снежинок и парой самолётов с шасси и брюхом, полностью утопленными в сугробах. Беркут справедливо заподозрил, что откапывать эти самолёты доведётся солдатам-срочникам. Здесь призывника перепоручили новому человеку. Прапорщик Долгин был одет в толстый бушлат, запорошенный меховой воротник которого в полном соответствии с неровным ритмом порывов ветра поднимался к красным щекам и опускался. Он показал, как нужно залезать в военный вездеход на гусеничном ходу. - Кудинов, ты, говорят, уклонист знатный, - громко полюбопытствовал прапорщик, усевшись в просторной кабине, сняв шапку и обнажив прилипшие к черепу тонкие рыжеватые волосы, - долго от армии косил. Беркут пожал плечами. Даже с учётом того, что он отыгрывал чужую роль, соглашаться с обвинениями не хотелось. Ему тут целый год жить, и носить очерняющее клеймо было неприятно. - Ну теперь тут из тебя настоящего мужика сделают, - довольно продолжил Долгин, - Бежать-то некуда. Раньше сюда кавказцев призывали, так они разок решили, что здешний климат им не подходит, набрали оружия и пошли по льду на материк... - И что? - И - всё. Оружие потом наши подобрали полностью. А от бегунов одни ошмётки нашли. Живыми их жрали или уже замёрзшими, определить невозможно. - А кто жрал, выяснили? - нахмурился Беркут. - Ты чё, парень, тупой? - уставился на него Долгин, - Какая разница - кто? - Для меня - есть разница, раз спрашиваю. - А кем ты хочешь быть сожранным? - насмешливо включился в разговор молчавший до сих пор водитель с погонами ефрейтора, - Медведем, волком или песцом? - Никем не хочу. - Ладно, не трусь, тут армия, все друг за друга, - утешительно улыбнулся прапорщик. - Не трушу. - Да ладно, - засмеялся Долгин, - Не трусил бы служить за Родину - не уклонялся бы от призыва. - Вы в протестных акциях участвовали? В несанкционированных, - вступился-таки Беркут за своего прототипа, - Многие не участвовали, хотя и хотят перемен. Потому что страшно. А я участвовал. За Родину, за её лучшее будущее. - Походил с плакатиком, поорал лозунги, да домой пошёл, кофий пить? - Походил, поорал, побили, отволокли в кутузку, судили, арестовали, отсидел, вышел. Потом опять пошёл. - Дурной ты, Кудинов. Но может, и впрямь, не трус, - признал прапорщик со вздохом, - Только агитировать за протесты тебе в части запрещается. И Беркут вновь пожал плечами. Агитировать он не собирался, даже притворяясь этим Тимуром Кудиновым. У него здесь совершенно иная миссия.