*
В кабинете начальника части горел мягкий, приглушённый свет от светильников, висящих на стенах, что означало наступление вечернего времени. - Докладывайте, капитан. Что вам удалось выяснить про Кудинова? - Товарищ полковник, хочу напомнить, что целью этого задания, как я для себя уяснила, было понять, не грозит ли нам опасность со стороны этого солдата - опасность побега или другого намеренного нарушения устава. На этот вопрос я уже сейчас могу ответить - никаких признаков намерений этого я у него не обнаружила. - Может, он просто их хорошо скрывает? - Тогда он - актёр уровня Иннокентия Смоктуновского. Я неоднократно специально создавала ситуации для выявления таких тенденций, и делала выводы не только на основе его слов. Но также жестов, мимике, повороте глаз и других невольных проявлений. Ничего. Более того, я обнаружила, что, наоборот, его почти пугает сама мысль о том, что он может покинуть часть досрочно. - Что-о? - удивился командир. - Да, я тоже была крайне удивлена. Но это так. Я ему сказала, что врач хочет его уволить со службы, но что вы, якобы, желаете, чтобы он написал рапорт с просьбой об оставлении его на службе. И он с готовностью согласился тут же написать такой рапорт. - Чудеса опять какие-то, - недовольно нахмурился Бородько, - Даже обычный солдат, служащий по призыву, обрадовался бы возможности досрочного увольнения. Может, он свихнулся, этот Кудинов? Капитан Воробьёва вздохнула. - Возможно, товарищ полковник. Вот на отклонения в психике как раз указывают некоторые признаки. - Какие ещё признаки? - Сразу хочу заметить, что если бы я обследовала этого солдата без знания о его прошлом, я бы, пожалуй, никаких признаков нарушения психики не обнаружила. Если не принимать во внимания тех историй с впечатанным в пол автоматом и со смеющимся солдатом, которые скорей говорят о чертовщине, а не о психических отклонениях, я бы сказала, что Тимур Кудинов - цельная и абсолютно здоровая личность. Со своими особенностями - да. С тем, что он до конца так и не был откровенен со мной и что-то намеренно скрывает - да. Но он в порядке. А вот если сопоставить того Тимура Кудинова, о котором говорится в его личном деле и того, что наблюдала я - это... будто два совершенно разных человека, товарищ полковник. - Например? - Например, он совершенно не интересуется политикой. Кудинов воспринимает её как нечто далёкое от него и даже мешающее ему в его настоящих жизненных стремлениях. Но при этом твёрдо убеждён, что облечён какой-то высокой обязанностью служения людям. - Перевоспитался, может? - усмехнулся полковник. - В том-то и дело, что непохож он на человека, изменяющего своим принципам или однажды данным обещаниям - скорее, наоборот. Он дал мне слово молчать о нашей с ним связи, и я очень удивлена, что до сих пор по части об этом не пошло никаких слухов. Даже не припоминаю, какая ещё из моих связей оставалась бы в такой тайне от остальных, - немного горько усмехнулась Марина. - Тогда откуда мысль, что он перестал интересоваться политикой? - Я положила неподалёку от него стопку свежих газет. Этим бы заинтересовался не то что политик, а даже обычный солдат. А Кудинов вообще никак не отреагировал на них. Он ни разу не попросил меня воспользоваться моими возможностями связи с большой землёй, не задавал никаких вопросов о событиях в стране и в мире. Будто этого всего для него вообще не существует. А ещё он рассказал мне кое-что о своём прошлом. Ну, то есть не рассказал, а упомянул. Хотелось бы проверить. Если вы дадите такое разрешение, конечно. - Зачем вам это? Для нас главное, что если он и вправду сошёл с ума, так чтобы это было нельзя связать именно с нашей частью, понимаете? Потому что наша часть должна быть образцовой, я вам это на всех совещаниях вдалбливаю! - Да, товарищ полковник. Вот поэтому я предлагаю позволить мне отправить несколько конкретных запросов о Кудинове в его прежнюю часть, в призывной военкомат и даже смежникам дать поручение проверить кое-что о жизни Кудинова на гражданке. Лучше сделать это сейчас, до того, как его сумасшествие, если оно есть, выявится и Кудинов попадёт в заботливые руки судебных экспертов. - Работайте. - Слушаюсь, товарищ полковник.