Водитель вездехода лежал на койке с перевязанной головой и спал. - Как он? - тихо спросил Беркут, расшнуровывая и снимая берцы. - Вроде только голову ушиб и кожу рассёк, - так же тихо ответил сидящий рядом солдат, - Говорил, его в воде за ноги что-то дёрнуло, будто он в силки попался. А ты как? - Всё нормально. - Знаешь, парни говорят, что как-то страшно тут стало. Мы шли охранять землю от нападений других людей - а на то, что на нас будет нападать ещё и всякая невидимая хрень, не подписывались. Тебя-то эта хрень слушается... А я контракт продлил ещё на год. Может, зря? - Да нет, нечисть тут старая, которая тысячи лет была, и её немного осталось. Сам смотри - мы десять дней были на сборе мусора, и я никого не видел. Так что не волнуйтесь. Да и мне ещё полгода тут служить. - за это время последних выведу. Выспавшийся водитель, который оставался единственным старшим по званию после того, как вездеходы разделились, был хмур и всем своим видом выражал явное нежелание разговаривать с солдатами. В том числе с Беркутом. Словно солдат Кудинов казался ему причастным к тому, что случилось с ним в речке. Или, может, водитель-прапорщик мысленно ругал себя за глупость - сунулся, мол, в речку со скользкими камнями, щенка спасать. А о том, что на его попечении ещё несколько "щенков" в камуфляжной форме, не подумал. Но Беркута эта мрачность водителя совершенно не трогала, главное - тот нормально мог вести вездеход к их военной части. Что уж прапорщик докладывал полковнику после возвращения, Беркут не знал. Но, судя по отсутствию реакции офицерства, включая капитана Воробьёву, лейтенанта Брагина и доктора, ничего "мистического" и о роли Кудинова в инциденте в том докладе не было. Вот и ладушки. Взвод, меж тем, ожидали перемены - больше половины солдат готовились к возвращению домой в связи с окончанием срока контракта армейской службы. - Пришлют вам вместо нас молодых, да коронавирусных, - шутили они. - Это вам пора противогазы примерять, пока маски на свои рожи не купили, - в тон им отвечали остающиеся. - Противогаз не входит в экипировку дембеля, - подключался лейтенант Брагин, - так что покупайте бинты и мастерите маски сами. Я, кстати, серьёзно.
*
Вечером, накануне дня отправки солдат домой, в столовой устроили праздничный ужин - "отвальную". На кухне испекли сладкий пирог с джемом и позволили солдатам посидеть там подольше. Они, в свою очередь, разлили по стаканам минеральную воду и изображали "выпивку", чокаясь и произнося тосты. Беркут поражался - самовнушение парней, праздничное настроение и этот отыгрыш застолья реально привели всех в состояние "подшофе". Да и сам он не отставал, веселясь вместе с другими, выкрикивая напутствия и от души смеясь над тем, какие первоочередные цели ставили перед собой уходящие на гражданку. А когда все ложились спать, один из солдат вдруг громко сказал: - Парни, у меня "куриный бог" пропал. Камень с дыркой, на удачу. Ну я всем показывал, собирался домой отвезти. - Может, ты его подальше в сумку засунул, а, Макс? - Да нет, он у меня всегда в пакете с бритвенным станком лежал. Утром сегодня был. А сейчас пропал.
Было очень неприятно засыпать, слыша, как Максим перерывает свои вещи по десятому разу и расстроенно бормочет. Его соседи по койкам даже открыли свои сумки и проверили их на всякий случай. Вдруг случайно к ним попал камень. Но все понимали - камень прыгать вряд ли научился, и если это не Макс сам потерял его, то, вероятно, кто-то украл. Кто-то из своих. Эта мысль отравляла всем не только сегодняшний вечер, но и саму атмосферу дружбы и товарищества, сложившуюся в части и достигшую своего пика сегодня за ужином. Некоторые даже проверили собственные нехитрые памятные трофеи - не пропали ли и они. И тогда Женька, сжимая в руке маленькую статуэтку рэккена, тихо обратился к Беркуту: - Тимур, не спишь? А ты можешь помочь Максу поискать его камень? Ну, ты же иногда как-то видишь сквозь лёд или землю... - Я же не предметы, а существа вижу. - ответил Беркут, а потом, подумав, добавил, - Ладно, попробую, когда все уснут. Но не обещаю, что у меня получится. И вроде бы никто их разговор не слышал. Но Максим как-то сразу лёг спать и в караулке воцарилась тишина. Все лежали в кроватях с закрытыми глазами и не шевелились. Через некоторое время Беркут поднёс к лицу ладонь левой руки. - Тэкс, - едва слышно даже самому себе обратился Беркут к тени, - Надо найти одну вещь. Это плоский камень примерно вот такого размера, с маленькой дыркой. Он может быть здесь, в этом помещении, а может оказаться где-то ещё на территории части. Попробуй его найти, а? Тень улетела, а Беркут задумался - понял ли помощник, о чём его попросили? Как он вообще до сих пор понимал все просьбы и выполнял их - ведь человек-тень говорил, что этот сгусток не обладает полноценным разумом. Тогда - насколько его разум неполноценен? Или правильнее было бы задаться вопросом - насколько разум Тэкса полноценен? Может быть, он понимает гораздо больше того, что ему поручает Беркут? Может, он со временем развивается? Эх, вот бы его научить издавать звук, или, лучше, транслировать мысли, чтобы они могли общаться... Мысли Беркута постепенно унеслись вдаль, и он не заметил, как позорно задремал. Очнулся, когда солдат на соседней койке заворочался во сне. Открыл глаза и не сразу разглядел в полумраке караулки сгусток тени, висящий над ним. - Тэкс, нашёл что ли? Покажи, - прошептал Беркут. Тень нырнула куда-то за ряд из нескольких кроватей. Беркуту пришлось встать и, напрягая зрение, тихо красться за ней. Тэкс привёл его к берцам одного их солдат и замер. Беркут аккуратно поднял каждый из них и потряс, опрокинув. Ничего. - Ну и где? - спросил он Тэкса. Сгусток на мгновение нырнул в широкий каблук одного из ботинков. Беркут с небольшим усилием нажал на этот каблук, отделяя его от остальной части. Тот отогнулся, легко преодолев сдерживание тонкого слоя клея по краю. В каблуке было проделано углубление - как раз под небольшой плоский камень с дыркой, известный всему взводу. Там он и лежал. Беркут тяжело вздохнул. Илюха Светлов, их товарищ, с которым они столько времени дружили, с которым совсем недавно сидели за праздничным столом и едва не обнимались... Беркут достал камень, поставил берцы на место и прикоснулся к Тэксу, который понятливо обволок собой кисть руки. Потом он подошёл к собранной сумке Максима, лежавшей возле кровати, и положил на неё камень. Вернулся к своей койке, лёг спать. В караулке по-прежнему царила тишина, никто даже не шелохнулся. После утренней побудки Максим взял камень и положил его на место, в свой пакетик с бритвенным станком. Он никому не сказал ни слова - ни Беркуту, ни остальным солдатам. "Наверное, подумал, что кто-то поиграл и вернул, усовестившись" - решил Беркут. Однако почему-то все солдаты дружно игнорировали Илью Светлова - будто он внезапно превратился в пустое место. Да и тот, немного приволакивая ногу с отошедшей наполовину подошвой, молча и не поднимая глаз прошёл утреннюю поверку и так же молча первым залез в пришедший за солдатами вездеход, пока остальные парни на прощанье жали друг другу руки и хлопали по плечам.