- Да ладно, Сергей Валентинович, не переживайте, - махнул рукой Беркут, с удовольствием лёжа на мягкой кровати в неурочное для сна время, - Я у вас сейчас поваляюсь, передохну три денька, и опять на губу отправлюсь, с новыми силами. - Кто тут должен кого утешать? - кисло улыбнулся врач. - Не убьёт же меня Бородько. А остальное - не смертельно. Я и на губе найду себе занятие, не сомневайтесь. - Кораблики из газет складывать? - Да хоть и кораблики, тоже дело интересное. А после сорока пяти суток полковник меня всё равно выпустит, раз не стал дело в суд передавать и бивень прикарманил. - Я слышал, сейчас новое словечко появилось, синоним "прикарманить" - "съедросить". - Сергей Валентинович, - со смехом покачал головой Беркут, - Даже я не позволяю себе такой крамолы в армейской бытности. - Да какая крамола, я ж только про наш язык - живой, великий и могучий. На вот, жуй две таблетки. - Фу, какая гадость, - сильно скривился Беркут, - Полдня теперь не отделаюсь от этой горечи. А можно, я их запью и проглочу? - Можно и так было, - охотно кивнул врач.
Через три дня полковник Бородько, отправив "этого выпендрёжника", как он назвал для себя Беркута, на третий пятисуточный срок ареста, пребывал по такому поводу в прекрасном настроении. Настолько, что захотелось как-то продолжить утверждающие своё главенство силовые действия. Он решил выйти на поверхность, пострелять из табельного оружия по мелкому зверью окрест воинской части. В сопровождение взял подполковника Мурзина и лейтенанта Брагина. В итоге подстрелил одного совёнка из вылетевшей откуда-то стайки, ещё какую-то мелкую пичужку (вьюрок, вроде - неуверенно определил Мурзин), а потом вдруг увидел песца.
Тот сидел на камне, в бурой от летней линьки шерсти, и смотрел прямо в его, полковника, глаза. И улыбался. Неизвестно почему Бородько показалось, что этот песец - солдат Кудинов, или родственная ему сущность, и эта сущность сейчас насмехается над ним, командиром части. Он поднял руку с пистолетом и прицелился прямо в лоб не шелохнувшемуся ухмыляющемуся песцу. Вот только глаза у зверя почему-то вдруг подсветились красным.
*
Бородько не понравилась эта странная неподвижность песца. Захотелось испугать наглого зверька, так, чтобы он побежал от него, поджав хвост. Хотя бы в фигуральном смысле. Полковник сделал шаг вперёд, почти уперев дуло пистолета в голову зверя. Наконец, тот пришёл в движение, и Бородько выстрелил. Вот только там, где только что сидел песец, уже никого не было. Зверь напал на человека - он вцепился острыми зубами ему в руку, держащую пистолет, глубоко прокусив мягкую ткань нижнего ребра ладони. Полковник закричал, замахал рукой, отбросил зверя от себя и несколько раз выстрелил. Но не попал. - Что случилось? - обеспокоенно спросил Мурзин, который вместе с Брагиным подбежал к громко матерящемуся подполковнику. - Да песец этот! Укусил меня, падла! - Какой песец? Я никого не видел, - растерялся Мурзин. - Я тоже, - кивнул Брагин. - Да как не видели, прямо тут был, бурый такой, с красными глазами, ухмылялся ещё, тварь! - Может, это... Кудинова позвать? - нерешительно спросил лейтенант, - Он вроде спец по всякой невидимой фигне. - Ещё чего?! Это была никакая не невидимая фигня, а обыкновенный песец! Просто вы оба слепые, - разъярился Бородько, - Вот укус, видите? - Надо к доктору срочно, чтобы он уколы поставил, - посоветовал Мурзин. Но к доктору Бородько не пошёл. Только сегодня утром тот отдавал ему письменное врачебное заключение о полном здоровье арестанта, но устно оповестил, что в заключении - неправда. Мог бы ведь промолчать, так нет, решил, что полковнику необходимо повесить грех на душу. Очкарик малахольный! Понятия ведь не имеет, сколько у него там и без этого всего понавешено. Ещё и глаза отвёл, чтобы полковник не увидел в них то, что этот докторишка о нём думает. В сейфе командира части хранилась бутылочка выдержанного коньяка - подарок на какой-то праздник. Полковник открыл эту бутылку и безжалостно полил ранку на ладони. Шипя ругательства, приложил чистый носовой платок, но повязку накладывать не стал - так быстрей заживёт. И впрямь, ранка быстро затянулась корочкой и уже к вечеру кожа вокруг неё почти потеряла красноту и припухлость.