спективе. Дело не в тебе и не в ребёнке. - Беркут, ты такой честный, что иногда досада берёт. Хочется, чтобы ты солгал. Что любишь меня, что безумно рад стать моим мужем и отцом... - Не плачь, милая, - Беркут большим пальцем вытер слёзы со щёк женщины, - Я солгу для тебя всё, что хочешь. Но эти его слова почему-то совсем не утешили Марину, и она расплакалась сильнее. Так они постояли некоторое время - женщина плакала, уткнувшись в грудь обнимающего её мужчины. Наконец, она выплакалась, вытерла платочком глаза, высморкалась, и присела на диван. - Я сказала, что это была только первая причина моего приезда. - Да, - с трудом вспомнил Беркут, - ты ещё намекала на свою или мою гибель, или я неправильно понял? - На твою, - отрешённо сказала Марина, - И пока ты не погрузился в переживания о себе самом, я скажу - мой бывший муж предлагает мне вернуться. К нему с Никиткой, и нашего с тобой ребёнка он обещает записать на себя. - А как же я? Ведь это мой ребёнок? - А тебя, вероятно, просто не будет. Вообще. - Кто-то меня убить собирается, что ли? - нервно хохотнул Беркут. - Присядь рядом, пожалуйста, - вместо ответа сказала Марина, - Я так долго готовилась к этому разговору, но сейчас все мои заготовки куда-то испарились. Просто хочу посидеть, подержать тебя за руку. А хочешь, положи руку мне на живот. Ребёнок ещё не толкается, но ты всё-таки попробуй его почувствовать. Беркут сделал так, как его просила Марина. Машинально он подал в ладонь энергию, как при исцелении раны при помощи сиртя, и у него получилось - он словно бы увидел в глубине организма женщины новую жизнь, бьющееся сердце, лобастую, наклоненную вперёд головку, малюсенькие ручки, ножки и даже крошечный пенис. - Мальчик, - растроганно улыбнулся он, - у нас будет сын. - Правда? - выдохнула Марина. Беркут кивнул. Некоторое время они сидели молча. Оба не могли ничего говорить. В простенке возле окон вдруг зашуршало - это оттаяла и расправила ветки ёлка, лишённая сдерживающих верёвок. - Надо приспособить её как-нибудь, чтобы она прочно стояла, - сказала Марина. - Да, старшина показывал нам специальную штуковину. Сейчас принесу. Беркут прошёл на склад мимо кухни, из которой раздавались оживлённые мужские голоса, смех, и доносился густой запах варящегося мяса. - Марина, идём, я тебя накормлю, - сказал он, когда установил ёлку в подставку, - Твои коллеги из комиссии там на рыбалке уже наверняка и едят, и выпивают, а вам двоим надо питаться как следует. Он привёл женщину в кухню, не в силах оторвать ладонь с её плеча. - Бойцы, там ёлка готова к нарядке. Шли бы вы, занялись этим делом. Пока я тут товарища майора угощать буду нашими разносолами. - Разносолы - звучит заманчиво, - слабо улыбнулась Марина. Эхтибор споро убрал со стола остатки обеда гостей, убавил огонь под кастрюлей с бульоном и ушёл вслед за остальными. Беркут порезал кольцами лук и бросил на политую маслом сковородку. Потом выложил туда варёный картофель и закрыл крышкой. - Я тоже поем, - сказал он, присаживаясь напротив Марины, - День сегодня сумбурный, вне распорядка, непонятно, когда обед, когда расчистка территории. - Сегодня у вас выходной по расчистке. - Угу. Спасибо партии за это. Завтра нас ждёт двойная норма, - пошутил Беркут. Марина покачала головой. - Ты говорил про разносолы, - напомнила она. - А, да. У нас ведь рыба в самом что ни на есть разнообразном солении. - Тащи. Только сначала покажи, где тут руки можно помыть. Беркут чувствовал, что продолжение разговора с Мариной его не обрадует, и словно бы заразился от неё желанием оттянуть этот разговор как можно дальше. Он с удовольствием угощал женщину, носящую в себе чудо новой жизни - его ребёнка, рассказывал ей о службе здесь, об экспедиции за историческим кладом... Не хотелось сейчас решать ничего серьёзного. Потом в кухню осторожно заглянул Эхтибор и показал выпученными глазами на плиту с кастрюлей. Пора было готовить заказанный старшиной борщ. Марина поблагодарила за угощение, похвалила рыбу. - Я тебе банку с икрой добавлю к тому, что уже старшина вам приготовил в подарок, - пообещал Беркут. - Хорошо, - рассеянно кивнула Марина, - только не очень большую, чтобы мне тяжёлое не тащить. Беркута кольнуло незнакомое доселе желание помочь, уберечь свою женщину от трудностей. Он взял её за руку и вновь повёл в комнату. Ёлка выглядела настоящей пушистой красавицей. Бецкий, оказывается, выписывал для неё замечательные игрушки, мишуру и даже гирлянду. Собственно, именно эта гирлянда и была сейчас единственным освещением солдатского жилья. - Праздник к нам приходит загодя, - прокомментировал Беркут. - Представляешь, Димана, оказывается, сюда перевели на постоянку вместо тебя, - показал Свят на ефрейтора. - Сирота или проштрафился? - улыбнулся Беркут, пожимая новичку руку.