– Бабушка Инесса, тетка отца. По его линии сплошь ворчуны,– виновато пробормотала Регина, выскользнув с кухни. Она выглядела очаровательно в скромном платье цвета пудры и зачесанными на бок волосами.
–Твои любимые хризантемы, – Сашка протянул ей букет. Регина взяла его и сдержанно улыбнулась.
– Ты помнишь, что я люблю желтые.
Сашка наклонился ближе к ее уху:
– Ты больше не дуешься на меня за Леопольда?
– Ох, Саша, это я рада, что ты не злишься. Понимаю, что была не права, и тогда понимала, но так сильно злилась на деда, что сорвалась и на тебе, – по голосу Регины стало ясно, что она и впрямь сожалеет.
– Регина, тебе стоит знать – Леопольд упивается видом чужого бешенства. Все его капризы и выходки направлены лишь на то, чтоб растравить чьи-то нервы. Та волна возмущения и праведной ярости, что летит на него, то мгновение, когда собеседник раскален добела, все это приносит старику немыслимо наслаждение. Заодно, он чувствует свою власть. Когда Леопольд запросто доводит человека до визгливой истерики, то невольно начинает видеть в нем ведомого, безвольного остолопа. Стало быть, уже не воспринимает серьёзно. Я видел, каким самодовольным делается его лицо – преображается в миг, он даже веки чуть прикрывает от удовольствия.
– Я знаю, что он делает это специально, и все равно не могу терпеть его издевки! А бедный отец? Старик совсем его измордовал. Папа старается не показывать, но порой заметно, как он страдает, отчаявшись найти с дедом общий язык.
– Ты пригласи его сегодня?
Регина удивилась:
– Леопольда!? Он бы все равно не пришел.
– Дело не в этом… Он боится, что вы общаетесь с ним не от чистого сердца, а только по неизбежность. И от этой тяготы чувствует себя обузой.
– Конечно по неизбежности! А он чего ожидал после стольких лет издевок? Сколько себя помню, всю мою жизнь, дед выкидывает какие-нибудь гадости.
Сашка почуял, что беседа уходит не в ту степь и поспешил сменить тему.
– Боюсь, к старости, ты, любовь моя, тоже станешь несносной, брюзгливой старушенкой. Наследственность очень упряма, особенно в дурных проявлениях.
– Чего тебе бояться? Ты же чудесно ладишь с грымзами и ворчунами.
– Быть может, у тебя будет такая же вставая челюсть.
– О, вот это грубо!
Наконец все собрались за столом в просторном зале. Сашку усадили рядом с полной и красивой Полиной, она нарядилась в белые, невесомые кружева, кудри спрятала под старомодный чепчик, охотно принимала участие в беседах и окидывала гостей горделивым взглядом. Регина сидела по другую сторону рядом с родителями и сестрами, Сашка весело переглядывался с ней иной раз. Собрались только родственники, разговоры ходили легкие, все по очереди поздравляли Регину и родителей, высказали ей теплые пожелания, Сашка тоже сделал это, и вот, ближе к концу вечера снова взял слово.
– Сегодня был замечательный, теплый вечер, – начал он, подняв бокал, – Я искренне рад и благодарен, что вы, Амалия Георгиевна, пригласили меня, дав почувствовать себя частью вашей семьи. Поверьте, это много для меня значит. И потому, скромно и совершенно по-семейному, без длинных вступлений… – Сашка старался сохранить голос ровным, – Марк Всеволодович, Амалия Георгиевна, я прошу у вас руки Регины!
Марк Волданович расплылся в улыбке херувима, восторг и умиление заиграли на круглом лице, оно заблестело, разрумянилось. Марк сложил пухлые ручки перед собой и елейно произнес:
– Думаю, тут дело за Региной.
Все повернулись к ней. Сашка выждал мгновение:
– Регина, окажи мне честь быть моей женой.
Регина побледнела. Она смотрела на него в упор, Сашка в подробностях видел ее бескровное лицо – на нем мелькнула тень ужаса, безысходности – немного не то, чего он ожидал. Все затихло в ожидании; никто не дышал, не шелохнулся. Воздух стал вязким, тяжелым, Сашка с трудом вздохнул и уже не смог выдохнуть. Лишь сердце барабанило, как сумасшедшее. Регина молчала… Еще миг и она согласится, Сашка знал, был в этом уверен. Тогда он, путаясь в словах и строчках, прочтет ей стихи из блокнота. Тогда он сможет выдохнуть. Короткое слово, Регина! Уже сейчас, вот-вот… Если уж он подавился воздухом, то она должно быть вовсе лишилась дара речи. Надо дать ей немного времени справится с чувствами. Она ведь может и расплакаться, в конце концов, у женщин с этим просто. В жгучей тишине, взгляды гостей, один за другим, стали отрываться от Регины и впивались в Сашку.