– Ммммм! – простонал Мишка в терзаньях нахмурился. – Эх, хорошо вы на меня влияете! – наконец улыбнулся он. – Идем в школу. Может, там будет что-нибудь интересное, чем черт ни шутит!
– Хочешь сказать, в школе бывает что-то интересное, если только черт по-пошутит!
– А то! Может, ты уже сподобишься и задашь Курицыну трепку!
– Ни в коем случае! На зло надо отвечать добром! Это заставит врага задуматься!
– Угу. Держи карман шире!
Первым уроком шел английский, что не могло не радовать! Занятие еще не началось, вокруг нарастали гам и возня, но Андрей сидел притихший. Он думал о предстоящем дне и легонько улыбался. Юлия Борисовна положительно ему нравилась! Ему нравились и грубоватость ее голоса, и дерзость поведения, и небрежность с которой она вела уроки. Без сомнения, Юлия Борисовна было необычным учителем. Конечно, необычный – не то слово! Она была нахальной, себе на уме! Но, главное, она была уставшей. Утомленной и издерганной учениками, обществом, быстротой жизни. Андрею казалось, что он единственный понимает эту женщину, он остро осознавал, как ей хочется остановить спешку, не гнаться за лошадиным галопом современности, приостановить мгновения, растянуть их. Андрей думал, что разделяет ее взгляды. Он думал, что мог бы стать ей другом! И она могла бы увидеть в нем родственную душу, если бы пригляделась. К сожалению, ей мешала привычка грубить в ответ на помощь.
– Она никогда не появляется вовремя? – Герасимов ерзал на стуле, как гипервозбудимый.
– А тебе невтерпеж? – вскинул брови Андрей. В тот же миг в класс медленно вошла Юлия Борисовна. Она была в длинной юбке, просторной блузе с узором и огромных темных очках. Мишка дернулся, принимая дозволенное сидячее положение и столкнул с парты учебник. Тот громко шлепнулся на пол! Лицо учительницы исказила гримаса страдания и она тихо выдохнула:
– Ставлю тебе "два", Герасимов.
– Ядрена вошь! за что!?
– За шум! – почти шепотом ответила Юлия Борисовна. – Тот, кто будет сидеть тише всех, получит отличную отметку. – добавила она, присаживаясь за стол.
– Блин, да у нее похмелье! – догадался Мишка. Щеки Андрея вспыхнули:
– Мигрень! – тут же бросил он.
– Ну-ну !
Несколько минут стояла тишина. Ученики наблюдали за Юлией Борисовной, пока та держала голову руками, глядя куда-то в окно.
– Мне нужен доброволец. – сказала она. Лишь одна рука взметнулась вверх. Слабым жестом учительница подозвала Андрея к себе. – Вот, – немощными пальцами она выковыряла деньги из сумочки, – купи мне воды без газа и покурить. Андрей мгновение поколебался:
– Но сигареты мне не п-пр-продадут.
Юлия Борисовна сняла очки и подняла на Андрея глаза в красных прожилках:
– Ты хочешь меня расстроить, Чижов?
– Нн-нет! Я…
– Сейчас покажу, какие нужно, – она принялась снова ворошиться в сумке негнущимися пальцами, но Андрей ее прервал.
– Я знаю, какие вы ппп-п-преее-… курите! – и ушел.
Андрей воротился быстро, точнее, он сам так думал. Впрочем, в классе ничего не поменялось за его отсутствие, лишь Юлия Борисовна снова одела очки и глядела в окно. Молча она забрала воду, открыла ее и припала к бутылке. Спустя несколько долгих секунд, отставила ее в сторону и можно было заметить, как ее дыхание наполняется жизнью.
– Итак, – учительница принялась листать учебник , но руки все еще не слушались. – Ох. – Андрей открыл нужную страницу и протянул книгу Юлии Борисовне. Та осталась безучастна – снова отвернулась к окну и замерла.
– Страница двад-двадцать с-семь, читать и п-п-пппер-пп… Ну вы поняли! – Андрей взглянул на учительницу – она не шелохнулась – и вернулся на свое место, где его поджидал Мишка.
– И как ты польстился на эту тетку? – шепнул Герасимов. – Таких пучок за пятачок в каждом дворе!
– Много ты по-понимаешь!
– Она тебя использует, а ты и рад!– шепнул Герасимов. Андрей нарочито не замечал его и с великой важностью раскрыл учебник. – Быть тебе подкаблучником! – пропел Мишка ему на ухо.
– Страница двадцать семь! – напомнил Андрей. Мишка брезгливо поморщился и откинул тетрадь подальше от себя.
– Где ты взял сигареты? – удивился Богдан.
– По-попросил бездомного. Мы и впрямь всех их знаем!
– Зачем вести кружок по английскому, если даже уроки вести не можешь!? – философски заметил Мишка.
– За это же доплачивают! – шепотом пояснила Рита Калашникова.
Мишка покачал головой:
– Какая же она несчастная ! Несчастным людям нельзя идти в учителя. Чему они могут научить детей, если сами потеряны и побиты жизнью!