- Перегаров должником у него был. Хотел, чтобы тот отыгрался и вернул долг, скорее всего. Пока у меня такая картина вырисовывается. Изольда мне показывала психологический портрет Перегарова, они в этом доки, согласно ему, Перегаров не способен на убийство.
- Зачем же мы Троцкого тогда отпустили? – Удивился офицер.
- Проследим за ним, глядишь, выведет он нас на разгадку всей истории.
Уборщица Ольга чуть свет пришла в ресторан «Парнас» и была удивлена устроенным там разгромом и разговорами работников ночной смены о полицейской спецоперации и убийстве кассира. События ее несколько взбодрили. Она любила разные истории с плохим концом. Прошла в комнатку, где хранились ее орудия труда, и обнаружила пустую сумку. Она ей сразу приглянулась.
Чтобы сделать вид, что это сумка принадлежит ей, Ольга набила ее своими вещами: старой спецодеждой, обувью и прихватила домой еще несколько моющих средств, тряпок и прочих вещей, которые не решалась вынести уже полгода. Сумка получилась достаточно тяжелой. Ольга решила, что позвонит мужу, чтобы тот приехал на машине, чтобы не тащить ее на себе по маршруткам.
Троцкий с трудом дождался утра. Огромная сумма, бесхозно оставленная в «Парнасе» не давала ему покоя. Не хватало еще, чтобы до нее добрались раньше него. Он приехал к ресторану затемно. Дождался, когда зайдет персонал и когда откроется задняя дверь, через которую они выносили мусор.
Троцкий юркнул в помещение в тот момент, когда вышла женщина, а дверь еще не успела за ней захлопнуться. Прошел по коридору до знакомой двери. Открыл ее и, издав вздох облегчения, увидел свою сумку. Схватил ее и направился к выходу. Его никто не заметил. Он вышел на улицу и направился к своей машине через парк. В душе он уже ликовал от удачно проведенной операции.
Припевая, подошел к своей машине. В этот момент рядом с ним остановился черный микроавтобус. Из него выскочили несколько бойцов с оружием и повалили на землю, выхватив из рук сумку. Один из них резко открыл ее и полез ковыряться в вещах.
- Что это, Троцкий? – Спросил он, бросив сумку рядом с лицом задержанного. – Где деньги?
- Какие деньги? – Прикинулся Троцкий, ошарашенный не меньше полицейских. – Я не понимаю о чем вы.
- Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Не за этим же хламом ты возвращался в ресторан? – Боец сунул ему под нос униформу с логотипом ресторана.
- Я приобрел ее для собственной домработницы. А то ходит непонятно в чем.
Боец в сердцах пнул сумку.
- Отпускайте. – Произнес он сквозь зубы.
Троцкий уехал. Находящийся в полном замешательстве боец спецназа закатал маску и подошел к следователю, сидящему в машине.
- Сорвался. – Доложил он.
- Я тебе говорил, Троцкого нахрапом не возьмешь. А теперь он будет еще осторожнее.
В сумрачное помещение театра сквозь грязные полуподвальные окна пробивался свет утреннего солнца. В театре царила настоящая разруха: поломанная мебель, сорванный занавес, в котором кутались спящие люди. Здесь жило около полутора десятка людей, бывших актеров и работников театра. Самые стойкие и преданные. Муниципалитет до сих пор держал его на балансе, выплачивая копейки, за что некоторые жили тут постоянно, медленно, но верно превращаясь в настоящих маргиналов.
- А когда-то на нас билеты было не достать. Весь бомонд собирался здесь. Каждый вечер аншлаги, цветы, дорогие коньяки… женщины. И в какой-то момент, высмеиваемые нами пороки стали нашей неотъемлемой сутью. Пока мы боролись с драконами, не заметили, как сами стали драконами. И началось забвение. – Ввел в курс дела гостей Лев Самодуров.
- Очень жаль. – Произнесла Мерилин. – Я люблю театры, хоть и не была никогда.
- Ну, половина дела сделана, вы в театре. Некоторые наши актеры даже в бессознательном состоянии помнят слова и могут сыграть. Если сегодня повезет с работой, и к вечеру у нас будут деньги, то вам посчастливиться увидеть какой-нибудь из сюжетов. Как вам спектакль «Мот и обормот»? – Поинтересовался режиссер.
- Ой, а я никогда не слышала о таком? – Призналась Мерилин.
- Да? А это наш лучший спектакль. – Разочарованно вздохнул Самодуров.
- Тебе понравится, Мерилин, и тебе Герасим. Я раньше его раз десять смотрел. Особенно нравилась мне сцена, где этот жулик выпрашивал деньги. – Перегаров даже расцвел, вспомнив об этом.
- Да-а-а-а, многое бы я отдал, чтобы начать все снова. Но как представлю, сколько денег в эту разруху нужно вложить, руки опускаются. Мы тут жизнь уже давно больше чем на один день не планируем. – Горестно произнес основатель театра.
У Эдгара загорелся азартный огонек в глазах.
- Послушайте Лев Емельянович, а я бы мог помочь вам! У меня есть дело, где вы могли бы приложить свои таланты.