– Ну, уж точно не директор. – Подмигнул Мишка начальству. – В его состоянии особо не поболтаешь. Ты ж его так уработал. Жаль, что мужик, вроде как, ни при чем оказался. Было бы проще, устрой все это он.
– Короче, у вас есть сорок восемь часов, чтоб найти этих мудаков, иначе всех вас уработаю. Понял?
Мишка активно затряс головой и предпочёл ретироваться. Ну его, нахрен, Ваську, воткнет остаток карандаша в глаз, с него станется.
– Свободен. Жду тебя в восемь часов на разогрев.
Босс махнул рукой в сторону выхода и Здоровяк наконец смог уйти.
Тóму очень надо было домой. Мало кто знал, что с этим гигантом жила его младшая сестра. Девчонке исполнилось восемнадцать и она была дурой. Не в переносном смысле, а в самом, что ни на есть прямом. Развитие её мозга остановилось в пять лет и на той же стадии пребывало по сей день. Иногда было терпимо, просто приходилось нянчиться, словно с дитем несмышленым, а иногда – становилось совсем невыносимо. Она вдруг превращалась в агрессивного безумного зверя, кидающегося на брата. Себе девчонка тоже несколько раз пыталась причинить вред. То нож воткнет, то вены вскроет. Сейчас-то уже Том догадался спрятать все опасные для её жизни предметы, но, когда Наташа подолгу оставалась одна, все равно сильно нервничал. Однако каждый раз шёл на бой, бросая ее в закрытой квартире, потому что знал, позаботиться о ней больше некому, ведь лекарства, поддерживающие её мозг в более менее нормальном состоянии стоили баснословно дорого.
Здоровяк поднялся на третий этаж их старого дома, открыл дверь и прислушался. Тишина. Прошёл вглубь квартиры. Сестра лежала на полу, закрыв глаза и тяжело дыша. Он бросился к ней, поднял на руки, поражаюсь тому, насколько она была горячей, и уложил в кровать. Потрогал лоб. Жар. Сильный. Тут же набрал скорую, потому что сам вообще не понимал, что делать? Видимо в их семье на генетическом уровне что-то пошло не так. Наташка была абсолютной дурой, а он наполовину.
Врач приехал, осмотрел и произнёс загадочную фразу "вирусная инфекция". Нужны были лекарства, а самое главное – обязательный присмотр, потому что в ночь температура должна была подняться ещё выше, а сама она, естественно, не сообразит, как облегчить состояние.
Здоровяк взял телефон и набрал номер Большого.
– Босс, тут такое дело, сестра приболела. Да, блин, у меня есть сестра. Я не смогу её сегодня оставить, поэтому на бой не выйду.
Васька что-то голосил в ответ, но Том уже не слушал, отключив вызов. Он наводил чай, чтоб дать Наташе тёплое питье.
Селиванов же, находясь на другом конце города, уставился на мобильник, в котором слышались гудки. Не выйдет? Это как вообще? Сестра какая-то нарисовалась. Сука, весь мир против него сговорился. Одно радует, сегодня они снова встретятся с королевой. При мыслях об этой женщине Васька почувствовал, как в штанах настойчиво шевелится его безумно желающий попасть внутрь бесподобной зеленоглазой красотки член. Прямо наваждение. Мишка даже обозвал королеву ведьмой и сказал, что "это сучка" погубит Ваську. Большой ничего не желал слышать. Он хотел её с фанатичным упорством. Хотел, чтоб она позволила целовать её красивое стройное тело, чтоб подарила ему счастье прикосновения к охренительной груди, которая на протяжение вчерашнего вечера, пока они ужинали на террасе, манила Селиванов тёмными сосками, выделяющимися сквозь тонкую ткань обтягивающей футболки. Бюстгальтер, стерва, не носила, видимо прекрасно зная, что её грудь вызывающе стоит без всяких пуш-апов. От одной только мысли, что он ладонями сможет, возможно, обхватить её упругую задницу, натягивая обладательницу сексуальных ягодиц на себя, Ваське хотелось завыть от нетерпения и вставить хоть кому-нибудь, чтоб снять это сносяшее башню напряжение в паху. Но загвоздка в том, что как раз "хоть кого-нибудь" не желала его бандитская душа, как оказалось, вовсе не чуждая чувства, подозрительно похожего на любовь. Только её. Только королеву.
Однако, мечты и эротические фантазии это, конечно, хорошо, а вот с боем то что делать? Отказаться нельзя. Только не в этот раз. Мероприятие устраивается не в обычных масштабах. Приедут такие люди, с такими деньгами, что волосы на голове шевелятся.
Селиванов, тяжело вздохнул и позвонил человеку, разговор с которым грозил весьма ощутимыми неприятностями.
– Слушаю.
Голос звучал раскатистым басом и тревожил Васькину душу командными резкими нотами.
– Здравствуй, Никита Сергеевич. Тут такое дело, Здоровяка я сегодня выставить никак не могу.
Невидимый собеседник Большого немного помолчал, а затем спросил подозрительно ласковым тоном.