Нехорошее чувство охватило Мурзайкина при воспоминании о прошлой ночи. Не думал он, что его отсутствие так затянется. Жена, должно быть, его уже оплакала и предала забвению. Женщины такие… Уге, конечно, и в голову не приходит, как мучается, страдает ее муж. Да, настоящее боевое крещение он получил сегодня в полку Кирилла Чигитова. Сразил бросившегося на него автоматчика в серо-лягушачьей форме! А какую рукопашную выдержал с другим немцем! Жаль, что майор Чигитов ранен. Он, пожалуй, не отказался бы написать о Мурзайкине реляцию на награду. А какую смелость и находчивость дважды проявил он в пути! Только кто об этом расскажет в штабе дивизии? Может, попросить написать о его заслугах врача, медсестру и санитара? У него в руках будет оправдательный документ перед генералом, который ждал его в штабе. Когда только он доберется туда? Что ожидает его? До села Петровского оставалось каких-нибудь десять-пятнадцать километров по прямой хорошей дороге. Только где она? Если выбраться на шоссе — большой круг. Кроме того, шоссейная дорога может опять оказаться перерезанной противником.
Орудийный залп расколол ночную тишину, отвлек Мурзайкина от размышлений. По направлению гула снаряда было похоже, что это наша артиллерия подала голос. Ответного огня со стороны немцев не последовало. Но далеко на западе замелькали осветительные ракеты. В создавшейся обстановке их могла бы здорово выручить лошадь, запряженная в телегу. Но где взять подводу?
Из леса с жердями на плечах вернулся Апухтин.
Когда машина выбралась на твердое место, было решено никому, кроме раненого и медсестры, не садиться пока в нее. «Эмка» осторожно продвигалась за Апухтиным, который шел впереди, нащупывая устойчивый грунт. И все же иной раз машина садилась на дифер и отчаянно, вхолостую крутила задними колесами. Выручать ее бросалась «спасательная команда» — врач и санитар. На преодоление болотистой топи ушло не менее трех часов.
Только глубокой ночью «эмка» оказалась на окраине села Петровское. Здесь их остановил часовой:
— Кто такие?
Услышав о раненом командире полка, часовой сообщил, что штаб армии и госпиталь из деревни передислоцировались, а он является бойцом саперного батальона.
— Кто из старших командиров вашего батальона здесь есть?
— Комбат здесь… третий дом справа.
Мурзайкин, оставив машину у околицы, прошел к командиру саперов. Им оказался молодой офицер со знаками различия военинженера третьего ранга. Его батальон придан стрелковой части, приходившейся левым соседом Вутланской дивизии. Когда Мурзайкин начал рассказывать о том, как они вырвались из окружения, комбат перебил его:
— Товарищ капитан, вам удалось выйти из одного окружения, но сейчас вы попали в новое кольцо. Наша часть со всех сторон обложена войсками противника. Все дороги отсюда перекрыты. Единственная надежда — болота. Я выслал разведчиков проверить, можно ли через них пробраться хотя бы пешком. Автомашины и трактора приказано вывести из строя, боезапасы и взрывчатку уничтожить.
— У нас в машине раненый командир полка. Если ему не оказать немедленную помощь, он погибнет от заражения крови или от кровотечения! — воскликнул Мурзайкин. — Знаете кто он? Такой же, как вы, инженер. Строитель и директор Вутланского химзавода. Участник гражданской войны. А как самоотверженно дрался здесь! Его надо спасти во что бы то ни стало!
Командир саперов вызвал своего врача, приказал перенести тяжелораненого из машины в хату и принять все меры, чтобы спасти ему жизнь.
— А мы с вами, капитан, дождемся моих разведчиков и вместе будем пробиваться к своим. Кольцо окружения, должно быть, пока не сильное. Нащупаем слабое место. А раненого командира полка оставим здесь под опекой нашей хозяйки. Очень добрая старушка. Она будет ухаживать за ним до самого выздоровления.
Мурзайкину не хотелось оставлять здесь раненого Чигитова. Но иного выхода не было.
Вернулись разведчики, доложили, что один местный житель знает тропинку через болота, но на подводах и тем паче на автомобиле там не проехать.