Под прикрытием сначала камыша, а затем кустарника они вышли из зоны обстрела. И вскоре добрались до сосняка, который во мраке ночи темными пиками топорщился на песчаном холме.
Опасности остались позади. За холмом лежал глубокий сухой овраг, дальше — вырубленная делянка и лес. Лес, в котором были свои!
До рассвета решили переждать в овраге. Как только заалел восток, все поднялись. Но прежде лейтенант Чигитов из трофейной пачки выдал всей группе, в том числе пленному, по сигарете. Итак, первая, наиболее ответственная и опасная часть задания выполнена — «язык» взят и разведчики обошли вражеские позиции. Оставалось добраться до КП полка.
На этот раз порядок следования был иной — первым шел лейтенант. Выбравшись из оврага, оглянулись: голубое озеро лежало на зеленом поле, как гигантская тарелка на столе, покрытом бархатной скатертью.
— После войны на это озеро непременно приеду ловить рыбу, — сказал Чигитов.
— Приезжай, товарищ лейтенант, — ответил уроженец этих мест Шушканов. — В нашем районе, мать моя, тридцать восемь озер и все кишат рыбой. И охота у нас хорошая: лоси, кабаны есть, а диких гусей и уток — тьма.
— Теперь тут, пожалуй, никакого зверя не осталось. Грохот пушек разогнал все живое, — ответил Сергей. — После войны специально придется разводить лосей, кабанов, белок.
Свой автомат он держал на боевом взводе, но душа, истосковавшаяся по мирной жизни, выдавала себя.
— Зверь сам, мать моя, сразу вернется, как только уйдет фашист, — пояснил Шушканов.
— Фашист не уйдет, пока мы его не вышвырнем со своей земли.
— Если бы, мать моя, в Германии были умные люди, они поняли бы, что им нужно сложить оружие, чтобы не погубить весь свой народ, — продолжал Шушканов.
— Умных людей Гитлер в концлагере держит, — заметил Прокопенко.
И вдруг — взрыв: идущий первым лейтенант Чигитов наступил на мину. Возможно, даже свою. Ведь разведчики возвращались непредвиденным маршрутом, и их не могли предупредить. Сержант, пленный, ефрейтор, мгновенно поняв, что произошло, упали на землю. Никто из них не пострадал. Как только осколки со свистом разлетелись, все кинулись к Сергею. Он лежал в траве, лицом вниз, с его окровавленного тела клочьями свисала искромсанная одежда.
— Лейтенант, лейтенант, — стал тормошить Чигитова ефрейтор. — Мать моя, неужели насмерть?!
— Жив я, жив, — чуть слышно прошептал лейтенант.
— Ну, слава богу! — обрадованно произнес Шушканов. — А то, мать моя… Ну, всю обедню бы испортил. Все так хорошо шло! И на тебе!
— Микола, ты следи за этим, — Шушканов кивнул на пленного. — А я попробую перевязать лейтенанта. Лейтенант, товарищ лейтенант, слышишь? Перевязку, мать моя, тебе надо сделать. Вся спина у тебя в кровище и нога вот тоже…
— Ну давай, перевязывай, — отозвался Сергей. — Да тише ты, тише, что ты меня, как медведь, схватил.
— Есть, товарищ лейтенант, тише! Только я хотел побыстрее, чтобы вам меньше терпеть, мать моя.
Когда Чигитов был весь перебинтован, оказалось, что он не может встать на ноги. А им еще предстоял длинный путь.
— Меня оставьте здесь, — сказал Сергей. — Первым делом доставьте в штаб «языка», а за мной пришлите санитаров с носилками. Я полежу пока здесь, в тени.
— Разведчики своего командира не бросают, — ответил Микола Прокопенко. — Пойдем все вместе.
— Я же на своей территории.
— Тебе, лейтенант, нужна срочная помощь. Здесь ты, мать моя, кровью изойдешь. Вон все бинты насквозь промокли. Значит, двигаться обязательно надо, — авторитетно заявил Шушканов.
— Да как же мне двигаться, сами видите, — простонал Сергей.
— Верхом на немце поедешь, товарищ лейтенант, — сообразил Прокопенко. — Он вон какой, что бугай. Может всех троих нас допереть.
— А ведь и правда, мать моя! — обрадовался Шушканов. — А ну, фриц, давай развяжем тебе руки, а теперь нагибайся, лейтенанта понесешь. Ну, что не понятно, что ли? Садись на корточки, вот так, да ниже, ниже, вот бестолочь, мать моя, по-русски не понимает! Ну, так… Микола, давай подымем лейтенанта, да на спину фрицу переложим.
Пленный бережно и аккуратно обхватил ноги Чигитова, легко поднял его с земли. Сергей, смертельно бледный, перекинул свои ослабевшие руки на грудь немцу.
Теперь все думали о том, как бы опять не нарваться на мину. Первым пошел сержант Прокопенко. Он продвигался очень осторожно, присматриваясь к каждому бугорку, обходя даже самый крошечный кустик. Требовал, чтобы ефрейтор и пленный шли за ним след в след.