Что-то похожее на это чувство Анна уже испытала сама: год назад во время производственной практики она увлекалась Альдиаровым. Потом ей писали, что он ухаживает за другими девушками. Анна чувствовала себя оскорбленной, обиженной. В письмах она укоряла Георгия, порвать с ним не решалась, не находила сил. Но прошло какое-то время, и ее чувство к Альдиарову потеряло прежнюю остроту. Теперь уже она могла с ним не видеться неделями. А, встретившись, говорить почти так же, как с любым другим знакомым. Даже мать ей сказала:
— Не будешь ты счастлива с этим человеком, как и я с твоим отцом. Я бы тебе советовала порвать с ним.
Альдиаров же делал вид, что без нее не мыслит своей жизни. Уж не потому ли, что надеется сделать благодаря ей карьеру?
Но Анна больше за себя не боялась. Ей просто было занятно понаблюдать за Григорием, на какие хитрости и подлости он еще способен? Не считала нужным она разубеждать и людей, которые лезут в чужие дела. На вопрос, скоро ли будет свадьба, отвечала:
— Совсем скоро.
Анна разыскала контору механического цеха, постучавшись, вошла в кабинет начальника.
Семен Яковлевич Чалдонов сидел спиной к окну, поэтому Мурзайкина — как ни старалась — не смогла разглядеть выражение его лица. А ей очень хотелось понять, не досадует ли этот человек, что она напросилась в его цех.
— Проходите, девушка, садитесь, — пригласил Чалдонов. — Значит, хотите на производство? Что ж, хорошее, похвальное дело. У нас имеются три вакантных должности: начальник планово-диспетчерского бюро, руководитель бюро инструментального хозяйства и мастер роликового участка.
Семен Яковлевич повернулся к Мурзайкиной. Анна разглядела его сухощавое лицо, голубые, с доброй смешинкой глаза и совсем белые, очевидно, за лето выгоревшие брони. Волосы тоже светлые, то ли от природы, то ли тоже выгоревшие, а, возможно, и поседевшие, были гладко зачесаны назад. Начальник цеха вызывал доверие, уважение. Анна ответила:
— Я бы для начала пошла на участок.
— А почему бы вам не взяться за работу начальника планово-диспетчерского бюро? — возразил Чалдонов. — Для начинающего инженера это и интересная, и полезная работа. Месяца через два направим вас на какое-нибудь ведущее предприятие, посмотрите, как там трудятся, сами подучитесь. Нам очень нужен человек, который умел бы организовать производство.
— Ну, если это нужно цеху, я согласна, — ответила Мурзайкина. Она была польщена доверительным отношением начальника цеха, не хотела огорчать его отказом.
— Вот и спасибо. Будем считать, что договорились, — сказал Чалдонов. — Приказ с какого числа издавать?
— С завтрашнего.
На заводском дворе, Анна встретила Аркадия Иштулова.
— Скоро выйдешь на работу?
— Уже две недели, как вкалываю, — шутливо ответил тот.
— Да что ты?
— Ей-ей!
— Где, в каком качестве?
— В качестве мастера, в мехцехе.
— Вот здорово, меня ведь тоже туда направили! — воскликнула девушка. И тут же уточнила: — Вернее, я сама туда попросилась. Слушай, а тебя кто туда рекомендовал?
— Да со мной долго возились и отдел кадров, и главный инженер…
У Анны опустились руки: значит, Сергей Кириллович ко всем одинаково внимателен.
— Ну и как тебе там? — уже без энтузиазма спросила Мурзайкина.
Иштулов обвел пальцем вокруг головы:
— Вспухла!
6
Леонид Васильевич Иревли, подняв рюмку и любуясь ее содержимым, не без зависти произнес:
— В Москве и то не каждый день можно найти такое редкостное вино.
— Это я из Крыма прихватил, — гордо вскинув массивный подбородок, сказал Мурзайкин и тоже залюбовался золотистым напитком. — Люблю смотреть, как искрится мускат. Специально держу для встреч с близкими людьми. Выпьем, друг!
— Да, редкостное… — Иревли долго смаковал вино, потом, как бы с сожалением, поставил на стол пустую рюмку.
— Выдержанное, тридцать седьмого года, виноград собран в селении «Красный камень». Знатоки считают, что вина из винограда сортов тех мест обладают особыми качествами.
— Довоенного происхождения, значит. Как же гитлеровцы не выкачали его? — поинтересовался Иревли.