Чигитов, укоризненно взглянув на Галину (кто только не считает себя вправе вмешиваться в его семейные дела), вошел в свой кабинет, плотно прикрыл дверь. Нащупав кнопку выключателя, зажег свет. Безразлично повертел в руках конверт, равнодушно бросил его на стол и задумался: какая у него в общем-то нелегкая, неинтересная жизнь! Нет, не на такую надеялся он, когда воевал на фронте и учился в институте. Пока на работе все ладилось, спорилось, забылась и семейная неустроенность. Но как только возникали служебные осложнения, все беды, горечи в его душе начинали вопить в полный голос.
С тех пор как на завод пришел Мурзайкин, жизнь Чигитова стала невыносимой. Взять хотя бы сегодняшний случай: в чем его вина перед директором? Мурзайкин не только оскорбил его, но еще пригрозил какими-то кознями. А на них он, несомненно, мастер. Чем же теперь заниматься главному инженеру? Вопросами технологии производства или защищаться? Конечно, он мог бы обратиться в промышленный отдел чувашского обкома партии и рассказать Христову об осложняющихся отношениях с директором. Но что это даст? Во-первых, его же обвинят в несерьезности: только что настойчиво рекомендовал Мурзайкина и вскоре сам же на него жалуется. Во-вторых, начнутся шумные разбирательства… А чести от них ни директору, ни главному инженеру не прибавится. Нет уж, лучше потерпеть, авось все как-нибудь утихнет, уладится. У кого не бывает на службе разных шероховатостей?.. И тут Сергей Кириллович понял, что ему больше всего недостает — доброго дружеского участия, внимания, утешения. Он вскрыл конверт. Узким убористым почерком Полина писала:
«Мой милый Серж! — на лице Чигитова появилась гримаса — как все неискренне, наигранно в их отношениях! — Только что пришла с работы и сразу бросилась к столу, чтобы тебе написать следующую весточку. Ты такой оперативностью и заботой о своей женушке похвалиться не можешь. Ведь правда? Нехорошо это, нехорошо. Я ведь могу обидеться, рассердиться. Итак, живу по-прежнему, скучно, однообразно. Очень мне недостает тебя, но скоро, скоро я прилечу к тебе, жди, дорогой.
А теперь о главном: Сержик, понимаешь, в нашем тресте закладывают еще один кооперативный дом. Двухкомнатная квартира стоит около четырех тысяч рублей. Пока нужно внести сорок процентов, остальные шестьдесят — в течение пятнадцати лет. Ведь правда, редкий случай заиметь в Ленинграде хорошую квартиру? Сколько времени нам ютиться в какой-то студенческой комнатушке? Не вечно и ты будешь прозябать в своей дремучей провинции. Придет время, ты поймешь, где настоящая, красивая, полнокровная жизнь. И примчишься к своей любящей женушке. И тогда-то в прекрасной квартире мы будем с тобой по-настоящему счастливыми. Ведь правда, дорогой? Ну вот, и я так думаю. Поэтому сняла со своей сберкнижки тысячу шестьсот рублей — первый взнос. Через год дом будет готов. Я так счастлива! Ну, подумай сам, изолированная квартира из двух комнат, а ведь еще кухня, ванная, прихожая, балкон…
А как трудно мне было вступить в жилтоварищество! Спасибо, начальник отдела помог. Слушай, Сержик, может, не мне к тебе ехать, а ты надумаешь вернуться? А? Навсегда? Бросай ты там все, не будь дураком, жизнь-то одна у человека и такая короткая… Быстрее отвечай. Если пока не хочешь увольняться, тогда уж я на недельку-другую возьму отпуск без содержания и прикачу. Не могу больше без тебя — нет, честное слово! Целую, целую, твоя
В последнее время у Чигитова появилась было надежда, что он заставит жену вернуться на родину. Теперь стало ясно, как он заблуждался.
Скрипнув зубами, Сергей разорвал на клочки письмо, бросил в корзину. Решил больше не писать Полине. Пусть это будет началом разрыва.
В кабинет заглянула Галина:
— Сергей Кириллович, вы еще не уходите? Все уже давно разошлись…
— Нет, мне нужно задержаться, — поспешно ответил Чигитов. — А вы идите, вы мне не понадобитесь.
Он и сам не сразу понял, почему так сказал: чем-то заняться у него не было ни сил, ни желания. Просто ему не хотелось оказаться за пределами завода в обществе этой женщины. Уж очень откровенно ее расположение к нему. Но он-то ее расположение не разделяет.
Галина обиженно закрыла дверь. Даже не попрощалась. Но и это не тронуло Чигитова, он был во власти своих грустных воспоминаний: с Полиной они познакомились здесь, в Вутлане, более шести лет назад. В тот год Сергей впервые после окончания института приехал из Ленинграда в командировку. Полина работала чертежницей в стройтресте. Ей было около девятнадцати. Впервые увидев ее, Сергей обомлел: так девушка была похожа на его погибшую жену Тамару. Те же серые, как бы в улыбке, удлиненные глаза, пушистые светлые коротко подрезанные волосы, ямочки на нежном округлом подбородке. На Полине было светлое, в голубой горошек платье с очень короткими рукавами. Сергей мог поклясться, что именно в этом, в таком платье Тамара, его милая Тамара, в первый военный год покидала Москву… Такой она ему и запомнилась навсегда.