— При чем тут я? — стал отпираться Иван Филиппович.
Уга Атласовна, зная чего стоят его слова, возмущенно продолжала:
— Сережа сразу же после разговора с тобой поехал в Чебоксары к матери. Он хотел услышать от нее, что все это неправда. Кирилл Герасимович велел Харьяс Харитоновне все рассказать сыну. А сам до сих пор не может успокоиться, прийти в себя. Для него, уже пожилого человека, это почти то же самое, что похоронить единственного ребенка: так он привык к мысли, что Сережа — его родной сын. По заявлению Харьяс Харитоновны Явушкина вызывали в обком партии. Пухвир сказал, что это ты разыскал его и посоветовал написать жалобу на Сережу. Когда же этому негодяю объяснили, что никакой суд не признает за ним прав отца да еще потребовали объяснений, что он делал в трудовом лагере Ростока, он скрылся в неизвестном направлении. Или твоя анонимка жене Сергея… Ну чего ты добился? Теперь Полина собирается перебраться в Вутлан. А где уверенность, что им обоим от этого будет лучше? Они же совсем-совсем разные и чужие люди.
— Вали, вали все на меня, — хмуро проворчал Иван Филиппович. Но Уга Атласовна его даже не слышала.
— Я всю жизнь страдала от твоих подлостей, теперь мне стало известно, что ты еще и склочник, клеветник…
— Интересно, кто теперь будет директором? — вдруг спросила Анна. Отец удивился: как далека она от его переживаний, дел…
— А тебе-то что за забота? — обиженно спросил он.
— Я считаю, самая подходящая кандидатура — Сергей Кириллович. — Глаза Анны сияли, как солнце в полдень.
Мурзайкин вдруг все понял…