В обеденный перерыв обеспокоенный Чигитов снова помчался в комсомольскую ячейку. И здесь выяснилось, что волновался он напрасно: в списке рекомендуемых на учебу в вечерний рабфак стояла и его фамилия.
Экзамены он сдавал вместе с комсомольцами типографии.
Яндураева, мечтавшего поступить сразу на третий курс, приняли на первый. Чигитов был зачислен на второй.
Петр и Аполлон потом долго потешались над Яндураевым:
— Тебе надо было сдавать экзамены на четвертый курс, тогда, возможно, над тобой сжалились бы и приняли на второй.
— Ты вот что, Анатолий, чтобы еще раз не осрамиться, всем говори, что хочешь стать наркомом, тогда уж, наверняка, станешь хотя бы мастером в типографии…
Спустя несколько дней Яндураев, встретившись с Чигитовым в коридоре университета, где проводились занятия вечернего рабфака, похвалился:
— Я ведь больше не ишачу в типографии. Пустая, неинтересная работа! Меня взяли в редакцию газеты «Чувашский крестьянин», в отдел писем. Так что с сегодняшнего дня я — журналист! Слышишь, как это звучит, — журналист! — не то что — наборщик типографии! Зарплата — сто семнадцать рублей в месяц, — персональный оклад… До сих пор такую ставку никому не давали. Это раза в три больше, чем оклад сельского учителя. Если учесть, что еще будет гонорар рублей пятьдесят-шестьдесят… соображаешь? Одно плохо — нет отдельного кабинета.
В воскресенье он заявился на квартиру к Чигитову, в Мытищи:
— Больше не могу жить в общежитии… Там вконец потеряешь к себе уважение… Да и писать мешают. А мне ведь нужно писать… Я — журналист! Помоги мне найти отдельную комнату.
Кируш был рад успехам друга и не забывал того, что благодаря ему приехал в Москву. Он хотел хоть чем-нибудь быть полезным Яндураеву.
— Пани Янковская с прошлого года сдает комнату. Я был у нее, когда искал для себя угол. Это недалеко отсюда, если хочешь — сходим.
— Почему сам не снял? Плохая комната?
— Комната хорошая, да вот плата мне не по карману.
— Веди. Я не буду жмотничать. Журналист должен жить в хороших условиях. Может, придется пригласить кого, или еще что…
Домик с мезонином, принадлежавший Зине Янковской, стоял на самом берегу озера. Рассказывали, что она русская, несколько лет назад вышла замуж за поляка. Но вскоре ее муж уехал в Варшаву, где и проживает по сей день. От этого брака у нос только и осталась иноземная фамилия…
Анатолию понравилась комната, светлая, просторная… Не меньшее впечатление произвела на него и хозяйка.
В конце зимы редактор газеты «Чувашский крестьянин» выехал в командировку в Самарскую губернию и в Башкирскую республику. А вскоре заболел его заместитель. Газету стал подписывать секретарь Чувашской секции отдела агитации и пропаганды Центрального Комитета ВКП(б) Васильев. Он познакомился с сотрудниками редакции, бывал и в типографии, однажды говорил с Чигитовым.
В другой раз им довелось встретиться в редакции газеты, куда Кирилл принес заметку. И вот при каких обстоятельствах. Васильев попросил секретаря редакции, Леонида Иревли, показать ему полученные в этот день письма.
Иревли взглянул на стол Анатолия, стоявший напротив, ответил:
— Письмами у нас ведает литсотрудник Яндураев, но он только что поехал в Ивантеевку. Сегодняшнюю почту он, должно быть, запер в ящик стола.
Васильев подошел к рабочему месту Яндураева и, заметив в углу корзину для бумаг, почему-то заинтересовался ее содержимым. Он сел на стул и, сунув руку в корзину из морского камыша, вытащил оттуда скомканный лист бумаги. Разгладив его ладонями, стал вслух читать: «Я от имени чувашей, проживающий в Томской губернии в районе Топки, шлю вам привет. — Сделав паузу и обведя примолкший штат укоризненным взглядом, продолжал: — Я старый человек. Нынче мне исполнилось шестьдесят девять лет. Мой старший сын погиб в борьбе с Колчаком. В прошлом году померла старуха. Младший сын — в Красной Армии. Остался я совсем один. И некому мне помочь — воды принести, дров нарубить. Да и есть уже нечего. Работать не могу по слабости здоровья и старости. Нет ли такого закона — чтобы мне оказали хоть какую помощь. Ответ прошу напечатать в газете. Я хоть и слаб стал глазами, а постоянно читаю газету «Чувашский крестьянин».
— Почему не ответили старику? — спросил Васильев у ответственного секретаря редакции. — Говорите, Яндураев возглавляет отдел писем? Он что же, со всеми корреспонденциями так расправляется?